Поездка в Апастово 2019

22 июля 2019 года заведущий Апастовским краеведческим музеем Рамис Госманович Нугманов пригласил меня к ним 22 августа для участия в мероприятии, посвящённом 75-летию гибели «джалильцев». По его словам, к ним также должны были приехать из Казани дочь Джалиля с дочерью и внуками (но их музейный автобус будет переполнен), а также племянники Абдуллы Алиша и Зинната Хасанова.

В назначенный день и время я встретился с племянниками Алиша у ЦУМа. Мест в рейсовом автобусе почти не осталось и, чтобы не опоздать к назначенному времени, Гульшат апа, Азат абый Сункишевы и я поехали на машине «левака».

Когда в Апастово мы вышли у музея, нас попросили пройти на площадь, уже полную людей. Люди беседовали друг с другом, встречали знакомых; группами стояли артисты, военнослужащие, «молодогвардейцы» в красных рубашках; негромко, «в режиме ожидания» безостановочно наигрывали три баяниста; корреспонденты районных газет Апастовского и соседнего Кайбицкого районов делали снимки… Наконец, подошёл микроавтобус казанского музея-квартиры Джалиля, из которого вышли Чулпан Мусеевна Залилова, её дочь Татьяна и внуки Миша Митрофанов и Лиза Малышева со скрипками, директор этого музея Назира Фаттахова и научный сотрудник Ляйсан Харрасова, после чего жизнь на площади забурлила. Гостей из автобуса мигом окружила толпа, началась серьёзная съёмка.

Чулпан Мусеевна возложила цветы к вновь открытому бюсту своего отца, после чего глава района Рашит Загидуллин и Рамис Госманович повели её далее по аллее Славы, показывая памятные доски и бюсты известных людей района, Советского Союза и дореволюционной России. Из-за плотного кольца вокруг главных гостей я не видел и не слышал всего происходящего с ними, поэтому только на следующий день из сайта Апастовского района узнал, что на аллее Славы «Глава района… передал гостям в качестве памятного подарка книгу, отражающую историю и сегодняшнюю жизнь Апастово, а также бейсболки с символикой Апастово». (Как вы поняли, речь о семье Чулпан Мусеевны и прибывших с нею из Казани сотрудниках музея Джалиля). Когда подвернулся случай, я спросил у Миши, действительно ли он учится музыке в Израиле. Он подтвердил, что учится в Тель-Авиве и иногда приезжает домой.

Поскольку я не знал дороги к клубу, куда вели гостей, я шёл с ними рядом, а потом подождал их подхода у крыльца клуба. Встречу в клубе вëл Рамис Госманович. Он познакомил аудиторию с приглашёнными родственниками подпольщиков, выразив сожаление, что не смог приехать племянник Зинната Хасанова из Сармановского района Зиннатулла; сообщил, что их мероприятие называется «Поклон и память поколений» и предоставил слово заместителю главы администрации района по социальным вопросам Луизе Рафкатовне. Выразив почтение памяти героев-подпольщиков, своё краткое выступление она закончила такими словами (прямую речь, как обычно, цитирую по записи с диктофона): «Глубокое уважение и благодарность дочери Джалиля Чулпан апага, её родным, близким и родным в семи поколениях. Мы всегда рады встретить вас на апастовской земле...». («Олуг хөрмәтебез бүген, безнең Апас җирлегенә зурга якын итеп Муса Җәлилнең кызы Чулпан апага, аның якыннары-туганнары, җиде буын туганнарына олы хөрмәтебез һәм рәхмәтебез. Без сезне һәрвакыт Апас җирлегендә каршы алырга әзер...»). До сих пор мы наблюдали, как слава человека распространяется на его наследников, а сейчас выяснилось, что она осеняет и его предков вплоть до семи поколений, хотя вряд ли кто имеет о них представление. И ещё у меня промелькнул вопрос: а если на апастовскую землю захотят приехать родственники товарищей Джалиля, могут ли и они рассчитывать на радостную встречу? Видимо, я удачно успел посетить Апастово в 2016 году...

После замглавы, на пару с директором казанского музея Джалиля Назирой Газизовной выступила Чулпан Мусеевна. Назира Газизовна читала отрывки из мемуаров писателя Г. Кашшафа и писем Джалиля, задавала вопросы подобно журналисту, берущему интервью, а Чулпан Мусеевна делилась своими воспоминаниями об отце («Жизнь трëхлетняя с моим отцом настолько была яркая, настолько была потрясающе наполненная его любовью...») и о тяжёлых годах, когда его честное имя ещё не было восстановлено.

Понятно, что эти воспоминания повторяются из года в год, и это нормально: было бы странно, если бы они каждый раз менялись. Поэтому для меня гораздо важнее были такие слова Назиры ханум: «Они («сыновья татарского народа») вместе были в подполье, вместе стойко слушали приговор, вместе шли на казнь. И пока жива память, мы, каждый из нас должны помнить их имена». Собственно, и так всё, что люди знают о «сыновьях татарского народа», товарищах Джалиля – только их имена, но и за это спасибо...

Сказав, что внуки Чулпан Мусеевны «играют на каких-то инструментах», Рамис Госманович пригласил их на сцену. Извинившись за расстроенное клубное пианино, он вспомнил, что композитор Сара Садыкова «В своë время ругала руководителей: разве так можно держать вот такие нәфис инструменты!». Пока Лиза подбирала тональность на скрипке под звучание клавиши, которую нажимала Татьяна, снова вышла бабушка Чулпан: «Пока они настраивают, я расскажу. Дело в том, что мой отец очень любил музыку и был необыкновенно музыкальный; недаром театр оперы и балета носит его имя в Казани. Он был одним из организаторов этого театра, мечтал меня учить на музыке, но война помешала. А вот мои дети все очень профессионально учатся; дочка окончила центральную музыкальную Гнесинскую Академию, вот, внуки мои тоже окончили центральную музыкальную школу при консерватории; вот, Лиза учится ещë, а Михаил уже окончил, учится сейчас в другой стране. В общем, они профессиональные музыканты, они лауреаты многих международных конкурсов...».

Понимаю, что этот комментарий возник спонтанно, без самопроверки, но он вызвал у меня чувство неудобства за его автора. Значит, оперному театру присвоили имя Джалиля потому, что он был «необыкновенно музыкальным»? В театре успешно работает множество профессиональных певцов и оркестрантов, для которых музыка – основное занятие, а заведующий литературной частью Джалиль, выходит, оказался настолько музыкальнее их всех, что поражённые этим потомки выбрали театру его имя? Или он сразил всех своей скромностью, при такой невероятной музыкальности выбрав себе рабочее место не на сцене или в оркестре, а в литчасти? Может быть, всё-таки его имя было присвоено театру потому, что сначала ему самому присвоили звание Героя Советского Союза? И как Джалиль, родившийся в 1906 году, мог быть «одним из организаторов» оперного театра, сформировавшегося в 1800-х годах? Вот справка из сайта Казанского театра оперы и балета (разделы «О театре» - «История»): «Эта дата – 26 августа 1874 года - является точкой отсчета постоянных оперных сезонов в Казани» (начиная с оперы М. Глинки «Жизнь за царя»); «1934 год - СНК ТАССР было принято постановление о создании в Казани Татарского государственного оперного театра»; «17 июня 1939 - Татарский государственный оперный театр открылся премьерой оперы Н.Жиганова «Качкын» («Беглец»). По мнению театроведа Юрия Благова, открытие театра «не было, по сути, созданием некоего нового театра, а скорее стало логическим завершением затянувшегося неофициального существования Казанской оперы, воссозданием того оперного театра, который существовал в Казани к этому времени уже шестьдесят пять лет».

Обратите внимание: даже формальное открытие и так уже давно существовашего оперного театра Казани произошло в год трудоустройства в него Джалиля. И если считать два с половиной года его работы в театре деятельностью по его организации, то почему неизвестны имена других таких организаторов? (А может быть, я зря придираюсь к чьим-то словам? Если считать, что именно Джалиль создал в плену подпольную группу, то организовать, смешно сказать, оперный театр, тем более почти готовый, и не в одиночку – вообще пустяки… И в чём, кстати, заключалась деятельность по такой организации?).

…Лиза объявила и исполнила на скрипке «Листок из альбома» Вагнера, Миша - «Одну часть из сонаты Изаи»; на пианино им аккомпанировала Татьяна. Выступили три племянника Абдуллы Алиша: Ильдар Абдуллаевич рассказал о своём посещении Апастово 3 ноября прошлого года, когда он присутствовал на открытии бюста дяди; Азат Сункишев вспоминал годы своей работы в районной газете Апастова и родословную рода Алишевых; Гульшат Сункишева исполнила песню «Кыр казлары» на стихи дяди – сначала «акапелла», затем ей попытался аккомпанировать невидимый баянист. Мужской хор из одиннадцати человек исполнил «Батырлар елмаеп үлделәр», затем певцы по очереди, называя имена казнённых подпольщиков, положили по цветку на столик, на котором лежала ржавая каска, привезённая с мест боёв. После прочтения стихотворения Джалиля «Ышанма» настала и моя очередь.

Я сказал, что некоторые выходцы из Апастовского района нам давно знакомы: мать моей жены училась в деревне Бакырчы в одном классе с детским писателем Шаукатом Галиевым; работавшая одно время в той же деревне учительницей Диляра Шариповна Сибгатуллина преподавала нашим детям татарский язык и литературу в казанской гимназии, а дочь композитора Сары Садыковой Альфия Айдарская бывала у нас дома. Затем я пояснил, почему заинтересовался историей подпольной группы, в которую входил и наш дядя, и передал услышанное от немецких историков заключение, что нет оснований упрекать Абдуллу Баттала в неосторожности, приведшей к её провалу. Я сказал, что это говорит об ошибке, допущенной одним из исследователей истории этой группы Рафаэлем Мустафиным, но, к сожалению, все повторяют лишь его точку зрения. Рассказал я и о своих путешествиях совместно с активистами из 31-й школы Казани, и что мой отец и его братья встречались с подпольщиками Гарафом Фахретдиновым и Рушатом Хисамутдиновым и слушали их воспоминания о плене и Абдулле Баттале. Под конец я рассказал, как мы с матерью и отцом посетили неизлечимо больную тётю – старшую сестру отца и Абдуллы Лейлу (Ләйлибәдәр). Она уже не вставала, но ещё могла говорить; и они с отцом заговорили про Абдуллу. Вспомнив несколько эпизодов из их деревенской жизни, тётя с теплотой произнесла: «Вот ведь каким он был, наш Абдулла!», и вдруг заплакала… Несмотря на естественность, меня поразил такой неожиданный поворот разговора, но только годы спустя я начал осознавать, как родные любили Абдуллу, и со временем, когда я даже только вспоминаю это место разговора, у меня на глаза наворачиваются слёзы, как я ни стараюсь взять себя в руки.

На этом месте у меня, как говорят, подкатил ком к горлу, и я вынужденно замолчал. Спасибо аудитории - понимая моё состояние, мне ободряюще похлопали. После паузы, справившись с собой, я поблагодарил слушателей за поддержку и закончил свою речь предложением ознакомиться с этим нашим сайтом, и задавать возникшие вопросы.

…Много лет я не вспоминал о том посещении тёти. Но когда не стало и отца, а за ним Салиха, Мубарака, а я узнавал всё больше подробностей из истории подпольной группы Курмаша, оказалось, что тот давний разговор родителей пустил глубокие корни в моей душе. Конечно же, я не могу испытывать переживаний, связанных с дядей Абдуллой, потому что я его не видел, но каждый раз, вспоминая ту искреннюю боль за погибшего брата, я опять не могу справиться с переживаниями за тётю, и у меня наворачиваются слёзы; мои домашние тому свидетели. Разумеется, это лишь мои эмоции, если угодно – рефлекс, но мои представления о дяде Абдулле, представления о войне в немалой степени сконцентрировались в том эпизоде. А наше посещение тёти закончилось прощанием с поочерёдным держанием друг друга за руки - после окончания горестной паузы, вызванной её слезами.

Вечер, в котором «приняли участие работники культуры, молодогвардейцы нашего и Кайбицкого районов, сотрудники библиотеки, музея» (цитата из сайта Апастовского района) завершился очередным выходом на сцену Чулпан Мусеевны, вручившей Луизе Рафкатовне медаль «В память о 110-летии со дня рождения Мусы Джалиля» для передачи главе администрации района Рашиту Назиповичу. После этого те, кто купил в фойе клуба книги со стихами Джалиля, выстроились в очередь для получения на них автографа его дочери, а кто смог найти себе место в группе – фотографироваться с нею. Затем нас, гостей из Казани и Челнов, включая водителя автобуса казанского музея Джалиля Михаила Степановича, угостили обедом в кафе «Бәхет». По окончании обеда племянники Алиша сказали, что вернутся в Казань самостоятельно. Спасибо Назире Газизовне - она разрешила мне вернуться в их микроавтобусе, для чего определила место в кабине, рядом с шофёром.

По дороге в кафе одна женщина сказала мне, что к сожалению, такая исключительная встреча, скорее всего, больше не повторится. Согласен, потому что думаю, что она невольно имела в виду встречу в первую очередь с наследниками Джалиля. Но это не вызвало у меня никаких эмоций: а когда было по-другому? Разве что практически вынужденно, на митинге в Казани в 2010 году...