В завершение 2023 года

Продолжение следует?
В обзоре событий 2022-го года я выражал благодарность редакции электронной газеты «Интертат» за начатый ими цикл статей «Җәлилчеләр җире», в которых рассказывалось о родных краях членов подпольной группы Гайнана Курмаша. (См. «Приятная неожиданность»). В этом, 2023-ем году, этот цикл продолжился статьями о Фуате Булатове («Фоат Булатов исеме Мәләвездә бер җирдә дә язылмаган, белмиләрдер»; вышла 30 января), Рахиме Саттаре («Рәхим Саттар туган Чишмә районы: «Урамына асфальт салсалар иде»; 5 февраля. Таким образом, о Саттаре почему-то вышло две статьи), Зиннате Хасанове («Иске Кәшер авылы - «Зиннәт Хәсәнов урамы кирәк, күрше авылда бар бит»; 23 марта) и Абдулле Баттале («Олы Тигәнәле авылы: Абдулла Батталга бер һәйкәл дә юк (яки кирәкме?)»; 14 июня).

Для сбора материала про Абдуллу Баттала бессменный автор этих статей Гелюза Ибрагимова и я 17 мая посетили его родную деревню Большие Тиганы. В пути я спросил Гелюзу, не обидели ли её мои поправки по поводу её предыдущих статей, на что она дала замечательный ответ: «Нет. Я понимаю, что не всё знаю, поэтому спокойно воспринимаю такие замечания». (Я, разумеется, тоже знаю не всё, поэтому делюсь своими замечаниями только тогда, когда могу назвать авторитетные источники в свою пользу). А 7 июня Гелюза приехала к нам домой, чтобы взять интервью у меня. Я дал, мягко выражаясь, критическую оценку книгам московского историка Абдулхана Ахтамзяна, писателей Рафаэля Мустафина, Рафиса Курбана и некоторых других известных людей, писавших о Джалиле и, учитывая исключительную заслугу Гайнана Курмаша в организации в плену подпольной группы, предложил Гелюзе, не принижая роль Джалиля, спрашивать у тех, кто обращается к его образу, представляют ли они, за что конкретно ему присвоили звание Героя Советского Союза.
У статьи про Абдуллу Баттала я увидел несколько не имеющих принципиального значения, а просто любопытных, символических особенностей. 1. Как у Курмаша, очередность её выхода совпала с очерёдностью казни её героя: Курмаш был казнён первым, и статья о нём появилась первой; Баттал был казнён восьмым, и статья о нём оказалась восьмой. 2. Статья о Баттале начинается с перечисления подпольщиков, о которых было написано до этого, хотя такие обзоры вышеизложенного более привычны в заключительных главах подобных повествований. 3. Для эпиграфа были использованы не затёртые слова «общего применения» членов Союза писателей и журналистов, а мнение родственника героя статьи, в данном случае - моё: «От установки памятника Батталу ничего не изменится. Главное – чтобы не ходили сплетни о них. Это и будет /им/ лучшим памятником». («Абдулла Батталга һәйкәл куюдан берни дә үзгәрми. Иң мөһиме – алар турында гайбәт сүз йөрмәсен. Бу иң яхшы һәйкәл булыр»). Спасибо Гелюзе за такой выбор: уж очень приелись штампы, отшлифованные «мастерами пера» задолго до проекта «Җәлилчеләр җире» в статьях и речах во славу других известных людей. Возьмите, например, эпиграф к статье об Алише: «…Человеку с утончённой душой, наверное, было трудно проходить тюремные мучения, однако он не подкачал, не сломался», или о Булатове: «Они не простые герои; все они погибли за страну. Имена джалильцев должны сохраниться навеки» и т.п. (В чём, интересно, отличие «не простых» героев от обычных?).
Ещё я высказывал опасение, что из-за чрезвычайной удалённости от Казани мест рождения некоторых из подпольщиков проект «Җәлилчеләр җире» может прерваться, не включив в себя рассказ, например, о Ф. Сейфульмулюкове и А. Атнашеве - уроженцах Ташкента (Узбекистан) и Петропавловска (Казахстан). Поэтому я спросил Гелюзу, как они предполагают получить материал об этих двух подпольщиках. Она сказала, что, видимо, придётся попробовать поговорить с их земляками по телефону. Ещë остаются родившиеся «недалеко» от Казани Ахмет Симаев и Муса Джалиль. (Симаев – в Пензенской губернии (ныне деревня, в которой он родился, относится к Мордовской республике); Джалиль - в Оренбургской области). Предполагаю, что статья о Джалиле намечена в качестве последней – как «героическая» точка в проекте, чтобы в который раз подчеркнуть его загадочную роль «идеологического руководителя» подпольной группы. (На мой вопрос о нëм Гелюза ответила, что планируется поездка и в его родную деревню Мустафа). Но учитывая, что о Джалиле давно сказано всë, что можно и даже больше, много ли нового в ней может появиться? Если честно, много ли фактов нам известно даже о его боевом пути? Мы слышим фактически один рефрен: «Пользуясь тем, что ему поручили вести культурно-просветительскую работу, Джалиль, разъезжая по лагерям для военнопленных, устанавливал конспиративные связи и под видом отбора самодеятельных артистов для созданной в легионе хоровой капеллы вербовал новых членов подпольной организации». (Выражение из «Википедии»). То есть в конечном счёте он занимался такой же подпольной деятельностью, что и его товарищи. Поэтому возможную будущую статью о Джалиле можно считать первой в проекте «Җәлилчеләр җире», выходившей много раз задолго до его объявления.
Моё опасение, что проект «Җәлилчеләр җире» прервётся, не дойдя до логического конца, подкрепляется и тем, что до этого максимальная пауза между статьями составляла два месяца двадцать шесть дней, а после статьи о Баттале на момент публикации этого обзора пошёл восьмой месяц перерыва. Я желаю Гелюзе успешного завершения её нелёгкого труда по донесению до читателей пусть не таких подробных, как о Джалиле, но всë-таки новых сведений обо всех подпольщиках-курмашевцах. (Вернее, по напоминанию их имён). Если со статьями о Сейфульмулюкове и Атнашеве ничего не получится, я пойму Гелюзу и редакцию; но будет, конечно, жаль, если ещё одной особенностью статьи о Баттале станет то, что она окажется последней в этом цикле.
Опять «Давление советской идеологии»?
27 августа гостем передачи «Ком сәгате» (телеканал ТНВ) был «Известный педагог, учёный, литературовед, критик» Рифат Сверигин. (Согласно интернету, он также профессор Казанского государственного педагогического института (с 1994 года – Казанского государственного педагогического университета), член Союза писателей Татарстана, лауреат премии имени Жамала Валиди). Вообще-то интервью Сверигина имеет слабое отношение к теме нашего сайта, но остановиться на нём меня заставила характеристика, данная им одному писателю.
Ведущий передачи Данил Гиниятов, ссылаясь на слова председателя Союза писателей РТ Ркаиля Зайдуллы, спросил, насколько хорошо наши писатели знают татарскую литературу и представляют себе наше литературное наследие. Рифат Хасанович ответил: «Писатель ты или творец – ты всегда должен стремиться к совершенству и очень хорошо знать классику, основы предыдущей литературы... Но вот этого изучения, знания ещё недостаточно, и не только у нашей молодёжи; в общем, для достижения этой интеллигентности, чтобы быть интеллигентом, нужно много чего. – И далее, назвав имена писателей Хемингуэя, Ремарка, Сэлинджера: - Как ты можешь учить студентов, не зная даже их? Надо знать мировую литературу… Вот есть такой Рафис Курбан, да; он ведь какие только связи не находит! То он уезжает на Кавказ, то в Турцию, то в Якутию, ещё куда-то; на Алтай… Вот он постоянно устанавливает такие отношения, сравнивает литературу этих народов с нашей литературой; берёт и переводит их сочинения, а образцы татарской литературы везёт к ним – что сам написал; в последнее время у него открылась энергия. Это как в марафонском забеге – открывается «второе дыхание»: думаешь, всё, мне конец, да, и садишься на камень, а потом: «Зачем я сошёл?»; вот тут, если найдёшь силы, у тебя открывается новое дыхание, и ты достигаешь своей цели, доходишь до финиша. Красивый пример этого – Рафис Курбан».
Такой странный переход от жёсткого, но справедливого требования знать литературную классику и имена писателей мирового масштаба к отеческому восхищению одним из многочисленных членов Татарстанского Союза писателей вызвал у меня вопрос: читал ли критик Сверигин роман Рафиса Курбана «Ватан»? Если читал, за что он хвалит его автора? Выше я приводил примеры, как даже уважаемые историки, не говоря уже о различных литературоведах, давали этому роману восторженные отзывы, толком не прочитав его. Видимо, достигнутый ими уровень собственного совершенства позволяет им не беспокоиться, проверял ли автор очередного исторического произведения соответствие его содержания фактам…
18 марта 2014 года в издании Intertat.ru была повторена запись передачи «Туры сөйләм» («Прямая речь»), прошедшая ранее на канале ТНВ: тогдашний главный редактор газеты «Ватаным Татарстан» Минназим Сафаров брал интервью у тогдашнего председателя Союза писателей Татарстана Рафиса Курбана. Сказав, что для появления увлекательных произведений он считает необходимым давать писателям платные заказы на такие произведения, Курбан закончил такими словами: «Все произведения того же нашего Джека Лондона под названием «Прощай, оружие» - все они написаны по заказу». («Шул ук безнең Джек Лондон үзенең «Прощай, оружие», дигән әсәрләрен – алар барысы да заказ белән язылган әсәрләр»).
Во-первых, Джек Лондон – не «наш», а американский писатель; во-вторых, «Прощай, оружие» - название не нескольких, а одного произведения; в-третьих, этот роман написал не Д. Лондон, а другой американец - Эрнест Хемингуэй. Как вы думаете, продолжил бы Сверигин восхищаться Курбаном, если бы знал, что тот не очень знаком с мировой литературой? Я тоже думаю, что продолжил бы, ведь Курбан всё же знает такое имя - Хемингуэй. Так же интересно было узнать, что Курбан с особой энергией возит в Турцию, Якутию, на Алтай и ещё куда только может исключительно свои собственные опусы, которые, оказывается, достойно представляют всю татарскую литературу. А может быть, учёный, литературовед Сверигин и сам не совсем в курсе сочинений Хемингуэя?
Собственно, на этом эту заметку можно было бы и закончить. Но, раз уж Р. Сверигин в этом интервью даёт любопытные характеристики и другим писателям, хотел бы остановиться и на них.
Он рассказывает: «Из нашей классической, я бы сказал - великой литературы я в первую очередь выбирал всё лучшее для воспитания детей и молодёжи – идеи, сюжеты, указывающие им правильный путь, на примере хороших произведений хороших писателей. А ведь в двадцатом веке у нас было очень много хороших писателей. – Ведущий Данил, назвав по памяти Гумера Баширова, Амирхана Еники, Фаниса Яруллина, Атиллу Расиха, Аяза Гилязова, спрашивает: «Вы случайно выбрали их для своей научной работы или с какой-то определённой целью?». Сверигин: – Отнюдь не случайно. Всех перечисленных вами писателей можно считать «драгоценными камнями» /украшением/жемчужинами/ татарской литературы. («Алар бөтенесе безнең татар әдәбиятының йөзек кашы дип саналырлык кешеләр»). …Они достойны такого определения, все они – уважаемые люди; у каждого есть свой стиль, своё направление в литературе; у каждого есть что сказать народу, читателю, и они пропагандируют добро, справедливость, честность. Поэтому я никогда не брался за изучение посредственностей, пишущих о чём попало; тех, кто только считается писателем. Я изучал и изучаю исключительно великих личностей, великих писателей».
Из причисленных Сверигиным к «драгоценным камням», чьё творчество он счёл заслуживающим личного изучения, мне удалось найти имена восемнадцати. Возможно, я нашёл не всех «великих», удостоившихся его благосклонности, но всё же возникает вопрос: неужели у всех остальных многих десятков писателей, живших и творивших в двадцатом веке (речь в передаче шла о татарских писателях), не было своего стиля, своего направления в литературе; им нечего было сказать читателям, никто из них не пропагандировал добро, справедливость, честность, и потому все они остались в истории как посредственности, не заслуживающие уважения и только считавшиеся писателями? Интересно также, как такой стиль преподавания известного педагога соответствовал учебной программе в педагогическом институте (университете), ведь вряд ли она во всём совпадала с его выбором «хороших» писателей, указывающих молодёжи правильный путь в жизни.
Данил спрашивает: «Существует ли сейчас /литературная/ критика?». Сверигин: «…В то время (середина двадцатого века – ФБ), наверное была; сегодня её нет. …Есть у нас отличные знатоки литературы, /но/ они – не критики: Дания Загидуллина, Фуат Галимуллин, Хатип Миннегулов; Альфат Закирзянов – вообще-то их много… Они могли бы написать какую угодно критику, но сегодня критики нет, писателям она не нужна. – Данил: То есть сегодня критика становится какой-то хвалебной рецензией, не так ли? – Да… Если кого-то похвалишь – станешь его другом, побранишь – станешь врагом, а критика такой быть… так не бывает. – Вспомнив времена Фатыха Хусни, Гумера Баширова, Амирхана Еники, Атиллы Расиха: - Какие только слова не говорили друг другу во время обсуждений в /литературных/ секциях!.. А после этого с удовольствием расходились в обнимку… Нет сейчас культуры критики…». («Ул вакытта нинди генә сүзләр әйтелми иде ул фикер алышуларда!.. Ул очып кунып, Фатих Хөсни чыга иде, тәнкыйть итеп теләсә кемне; рәхәтләнеп кочаклашып кайтып китәләр ие аннан соң»).
Ф. Галимуллин, хваля роман «Ватан», прямо сказал, что можно привирать и в исторических романах; главное, сказал он, надо врать так, чтобы этого не заметили; А. Закирзянов прямым текстом заявлял, что нужно поддерживать мифы (т.е. привирать) о Тукае и Джалиле; Д. Загидуллина в докладе - обзоре истории татарской литературы с момента образования ТАССР до наших дней, сделанном в 2020 году и опубликованном в журнале «Казан утлары», из татарских писателей-диссидентов называет одного Аяза Гилязова, зато на каждой странице упоминает Джалиля; Х. Миннегулов считает, что мы до сих пор не можем воздать должных почестей Джалилю. После этого я, пожалуй, соглашусь со Сверигиным, что названные им специалисты напишут какую угодно критику - какая потребуется, и именно такая «критика» писателям и нужна.
Опять напомню пример Салиха Баттала. За свою поэму «Послание хану Батыю» он подвергается осуждению со стороны Татарского обкома КПСС, а с его подачи - коллег по Союзу писателей; с требованием отказаться от поэмы его вызывают в КГБ (!) и в конце концов исключают из партии. Значит, по Сверигину, во времена Баширова, Еники и др. была такая культура критики? Говоря точнее, это была «культурная» травля. После такого срежиссированного «культурного» осуждения Салих Вазыхович перестал здороваться с некоторыми бывшими коллегами. Была ли тогда вообще настоящая, честная критика, если писатели после «каких только слов», сказанных друг другу на встречах в литературных секциях, расходились довольными и в обнимку? Судя по неуверенному, путаному ответу-импровизации Сверигина ведущему передачу, его познания о состоянии литературной критики так же глубоки, как и его представления о татарских и иностранных писателях.
Среди отобранных Сверигиным в «жемчужины» мы видим имена Г. Баширова, М. Амира, А. Гилязова, Ф. Хусни. В частности, Баширов и Амир были среди тех, кто голосовал за исключение С. Баттала из коммунистической партии; может быть, они были правы? Тогда почему Салих Баттал был восстановлен в партии от имени XXVII съезда КПСС с признанием его правоты, в том числе со стороны высшего руководства нашей республики? Почему А. Гилязов впоследствии публично попросил у уже покойного Баттала прощения за то, что не поддержал его во время гонений на него? (См. «Казан утлары» № 8, 1990 г., «Үкенечләрнең берсе, актыккысы түгел...»). В 1985 году я с отцом в Лядском саду Казани встречал Фатыха Хусни, который с большим уважением вспоминал Салиха Баттала. Как это объяснить: «украшения» татарской литературы, пропагандирующие добро, справедливость и честность, выражают уважение к какому-то постороннему, не включённому Сверигиным в список этих «украшений» по причине своей посредственности? Не значит ли это, что список «драгоценностей» татарской литературы, составленный им, мягко говоря, сомнителен? Насколько хорошо он сам знает не то что писателей с мировым именем, а хотя бы татарских? Уверен: в число тех, кого Сверигин, хочет он того или нет, несправедливо отнёс в число «посредственностей», оказался не один Салих Баттал.
7 мая 2020 года в издании Intertat.ru появилось интервью писателя Ркаиля Зайдуллы «Татары, ставшие легендами Башкортостана» («Башкортстан легендасы булган татар шәхесләре: Ркаил Зәйдулла версиясе»). В нём будущий председатель Союза писателей РТ произносит замечательную речь от души, которую я уже приводил в статье «Открытие школы в Больших Тиганах»: «Как безразличны мы к нашим историческим личностям! В одном ряду с Мазитом Гафури стоят его современники Назип Думави, Сагит Сунчелей, Зариф Башири, Миргазиз Укмаси, и другие; и кто же их знает? Есть Хади Маликов, ничуть не уступающий Кариму Хакимову (будущий генерал Шаймуратов работал в Китае под его руководством), и кто о нём помнит? …У нас предостаточно великих личностей, но сколько /из них/ забытых?! Чем заниматься ерундой и поднимать шум без причины, лучше находить таких и увековечивать их имена, доводить до людей их поступки и дела. Вот только это требует трудов и времени». Золотые слова. Хотя чего ждать от Сверигина, если и создатели серии «Шәхесләребез» (см. «Очередные книжные «шедевры»), хотели они того или нет, разделили писателей и других представителей интеллигенции на достойных «своего» отдельного справочника и не совсем достойных...
Это далеко не все моменты в передаче с участием Рифата Хасановича Сверигина, которые вызывают неудобные вопросы к нему. Я ограничился оценками лишь тех из них, которые имеют отношение к Абдулле и Салиху Батталам.
«И это всё о нём»-3
Отмечу несколько наиболее характерных, на мой взгляд, репортажей о том, что сделано и хочется сделать ещё поклонникам Джалиля, чтобы сообщить миру о своём глубочайшем к нему почтении.
23 января в издании Intertat.tatar появилась заметка «Мечта землячки Мусы Джалиля – привезти из Германии горсть земли на могилу матери поэта». («Муса Җәлил якташы хыялы – шагыйрьнең әнисе каберенә Германиядән бер уч туфрак алып кайту»). В заметке говорится, что жительница деревни Яфар Оренбургской области, учительница Гульсум Асаева обратила внимание на строки стихотворения Мусы Джалиля «Последняя обида», звучащие, по её мнению, как завещание, и с тех пор загорелась мечтой: привезти на место захоронения Мусы Джалиля землю с могилы его матери, а из Германии - землю с могилы поэта в деревню Мустафино; кроме этого, она предложила провести некий флешмоб по чтению «Последней обиды» татарами из разных стран.
Конечно, любой человек имеет право на подобную поездку; только жаль, что человек объявляет миру о своём намерении, не потрудившись навести простейшие справки по теме вопроса. Вот и автор статьи удивилась, что учительница не знала, что местонахождение могил казнённых татарских подпольщиков неизвестно, и на всякий случай проверила себя, задав этот вопрос кинорежиссёру Насуру Юрушбаеву, который, как известно, долго жил в Германии. Что мешало поклоннице Джалиля сначала хотя бы заглянуть в книгу Рафаэля Мустафина «По следам поэта-героя», где о возможных местах захоронения казнённых сказано то же самое? Трудно поверить, чтобы землячка Джалиля не могла найти эту книгу, тем более в его музее в деревне Мустафино, расположенном, как она говорит, недалеко от её деревни Яфар. Я послал на эту заметку такой комментарий: «Неужели Джалиль до сих пор так нуждается в рекламе, что нужен ещё какой-то флешмоб в его честь? Наверняка у Асаевой есть родственники, не вернувшиеся с войны; знает ли она места их захоронения? Не уместнее ли было бы привезти землю с их могил?».
К сожалению, как нетрудно догадаться, землячка Джалиля не единственная, кто поклоняется своему кумиру, не зная даже доступных минимальных подробностей из его биографии. В таких случаях мне особенно хочется задать таким поклонникам риторический вопрос: кто-нибудь вообще представляет себе, за что именно Джалилю присвоили звание Героя Советского Союза; кто-нибудь видел официальное, документированное описание его подвига?
15 февраля Tatar-inform предложило статью «Национальный музей о «Моабитских тетрадях»: сохраняем историю подвига Великого сына татарского народа». («Милли музей Моабит дәфтәрләре турында: Бөек татар улының каһарманлык тарихын саклыйбыз»). В этот день, после выноса из фондов музея оригиналов «Моабитских тетрадей» композитор Эльмир Низамов сказал: «Муса Джалиль – один из сильнейших образов татарского народа. В великом татарском искусстве он вдохновлял на творчество других поэтов. Когда я читаю «Моабитские тетради», я представляю, какие трудности он перенёс. Его стихи дают мне силы. Мы должны помнить его имя, знать его творчество».
Каким образом Низамов пришёл к выводу, что Джалиль - один из сильнейших образов татарского народа? Каких «других поэтов», каким образом мог вдохновлять Джалиль, кроме наших современников (начиная примерно с военных годов рождения)? Вот мнение только двух свидетелей, общавшихся с ним во время войны. Константин Антонович Токарев, бывший спецкор газеты «Красная звезда»: «Честно говоря, я был невысокого мнения о его поэтическом даровании. Была какая-то неуклюжесть в его стихах». (М. В. Черепанов, «Зачем живым Долина смерти?», стр. 168). Полковник в отставке, бывший ответственный секретарь газеты «Отвага» Второй Ударной армии Виктор Александрович Кузнецов: «Например, Мерецков, Вучетич в своё время подтверждали версию, что Муса в составе 2-й Ударной армии был зажигательным поэтом, что его стихами зачитывались бойцы, что все ждали его газетных выступлений. Это преувеличение. …Мне кажется, главное, что Муса славится не своей деятельностью в редакции «Отвага», а своей последующей судьбой моабитского пленника. И добавлять к этому ничего не надо». (Там же, стр. 172). Стихи других участников войны, видимо, не способны дать современным поэтам и композиторам сил творить, и они не заслуживают того, чтобы люди знали, какие они перенесли трудности. Хотя доля истины в словах Э. Низамова есть: попробуйте написать (сказать) что-нибудь о любых других подпольщиках, и вряд ли ваша статья (речь) кого-то заинтересует и вдохновит, поэтому какой смысл в знании их имён и творчества...
Там же - статья «Татары Екатеринбурга возложили цветы к памятнику Джалилю» («Екатеринбург татарлары Муса Җәлил һәйкәленә чәчәкләр салды»). Участвовавший в этом возложении главный редактор газеты «Мәдәни җомга» Вахит Имамов сказал: «Муса Джалиль до сих пор не получил должной славы, иначе памятники ему должны были бы как лес, покрыть всю Россию. Проделана исключительно большая работа по возвращению имён героев». («Муса Җәлил үзенә тиешле данны әле алып бетермәде. Аңа багышланган һәйкәлләр Россия буйлап урман кебек таралган булыр иде. Каһарманнарның исемнәрен кайтару өчен искиткеч зур эш башкарылды»).
Имена каких героев, когда и кем были возвращены? Да, у нас проделана и продолжает делаться исключительно большая работа, но по повторению имени всё того же Джалиля. О том, что мы до сих пор не можем поднять его на должную высоту, до этого повторял профессор КФУ Хатип Миннегулов; теперь это «знамя» из его рук подхватил писатель Имамов. 24 марта 2021 года в статье в Intertat.ru «Сколько памятников поместится в Казани, или стены домов – не могильные камни» («Бер Казанга ничә һәйкәл сыя, яки йорт дивары кабер ташы түгел») сообщалось, что Министерство культуры РТ подготовило сто двенадцать предложений по увековечению памяти видных деятелей культуры. Вот мнение по этому вопросу драматурга и режиссёра Илгиза Зайниева: «Тема сохранения культурного наследия, конечно, очень важна. Однако, по-моему, если начать ставить памятники каждому писателю, Казань начнёт напоминать кладбище. Придётся пробираться среди памятников». Представьте, что одному только Джалилю памятников – лес…
В февральском номере журнала «Безнең мирас» я увидел статью своего знакомого по телестудии, заслуженного работника культуры Татарстана и России, бывшего диктора татарского телевидения Рустема Набиуллина «Книга с автографом Мусы Джалиля» («Муса Җәлилнең култамгалы китабы»). Вспомнив, как в 1958 году один родственник показал ему книгу «Алтынчәч», которую в июне 1941-го тому подарил Джалиль со своей дарственной надписью, Рустем Хуснуллович рассказал ещё и историю одного своего открытия. Как-то, готовя очередную передачу, в кадрах кинохроники, снятых на сессии Верховного Совета ТАССР и длившихся несколько секунд, он заметил человека, похожего на Джалиля. Более внимательный просмотр привёл его к выводу, что это действительно был Джалиль: «Сидя среди людей, глядя в свои бумаги, он, наверное, обдумывал своё выступление. По этому видео можно видеть, как он держится, двигается». И далее следует деловое предложение: «...Если учесть, что камера в секунду снимает 24 кадра, и сделать снимок каждого кадра, снятого в течение этих всего лишь пяти секунд, выйдет 120 фотоснимков. Может быть, в будущем и это будет сделано. Видеть хотя бы несколько мгновений из жизни Мусы Джалиля – это, конечно, радость. Как знать, может, найдутся и другие сюжеты. Не будем терять надежды!». («Залдагы рәтләрдә утыручылар арасында, кулындагы кәгазенә карап, бәлки, чыгыш ясар алдыннан фикерен туплыйдыр. Әлеге видеода аның ничек хәрәкәтләнүен, үз-үзен тотышын күзәтергә мөмкин. ...Кинокамера секундына 24 кадр төшерүен искә алсак, шушы нибары биш секунд эчендә төшерелгән кадрны аерым төзеп карасаң, 120 фотосүрәт килеп чыгар иде. Киләчәктә, бәлки, монысы да эшләнер. Берничә секунд эчендә булса да Муса Җәлилнең яшәү мизгелен күрү, әлбәттә, сөенечле. Кем белә, бәлки, киләчәктә башка сюжетлар да табылыр. Өметне өзмик әле!»).
Давайте и мы ознакомимся с упомянутой кинохроникой. (Работая на телестудии, я тоже видел её). Посредством QR кода, приведённого в конце статьи, в интернете можно найти репортаж с названием в титрах «Вторая сессия Верховного Совета ТАССР» (https://www.youtube.com/watch?v=MKE2zc_krao) с пояснением в описании, что это - «Межреспубликанский киножурнал №19, 1939г.». Краткость сюжета – всего 1 минута 14 секунд - и уход («микшер») в темноту в конце говорят о том, что этот репортаж о сессии предоставлен пользователям YouTube сильно сокращённым; Джалиль там появляется после первой минуты и остаётся на экране три целых и три десятых секунды. (Такая точность достигается благодаря просмотру киножурнала посредством программы видеомонтажа).
Было как-то забавно читать, что по этой киносъёмке можно видеть, как держится и двигается неподвижно сидящий Джалиль. Какой смысл в изготовлении снимков Джалиля из каждого кадра кино? Неважно, сколько их получится - сто двадцать или примерно семьдесят девять (24х3,3), потому что Джалиль в кино почти не шевелится; по-моему, бумаги в его руках и то дрожат сильнее, чем шевелится их хозяин. Он сидит с опущенной головой, пару раз слегка поводя ею, читая свои записи, поэтому все эти снимки будут копией друг друга, а для иллюстрации какого-нибудь рассказа о «поэте-патриоте» достаточно одного стоп-кадра, как и было сделано в «Безнең мирас» для статьи Рустема Хуснулловича. И если бы даже Джалиль в кино заметно двигался, сделать хорошие снимки вряд ли удалось бы: остановите на экране быстрое движение, и увидите размытые края движущихся объектов. Наконец, нелепо звучат выражения «По этому видео можно видеть...», «Отсутствие видеозаписей с участием Мусы Джалиля...». Конечно, сейчас информация любого вида оцифровывается, но какая ВИДЕОзапись могла быть в тридцатые-сороковые годы прошлого века? Что мешало написать, например, «По этим кадрам кино», «Отсутствие киносъёмок»?
Прежде чем воспользоваться QR кодом из статьи, я нашёл искомые кадры также по адресу https://www.youtube.com/watch?v=CEV4O6UkBlw. Здесь оказался только фрагмент с Джалилем, вырезанный из рассмотренного выше сюжета, только немного увеличенного размера, повторённый двенадцать раз и практически постоянно закрытый титрами: «Уникальный кадр, в котором запечатлен Муса Джалиль», «Это единственный кадр, где запечатлен Муса Джалиль», «По словам кинооператора Гарая Амирова, это видео 1940 года», «Он снят на одном из собраний татарстанских писателей», «Отсутствие видеозаписей с участием Мусы Джалиля кинооператор объясняет скромностью писателя», «Этот кадр, как и жизнь Мусы Джалиля, короткий, но запоминающийся», «Видеозапись хранится в Госархиве Республики Татарстан». Эти титры иногда чуть ли не наполовину закрывают кадр, оставляя лишь пять мгновений, когда людей в первом ряду, в котором сидит Джалиль, можно видеть целиком. (Кинокадры, открываемые посредством QR кода, засорены цифрами тайм-кода).
Откуда автор этих пояснений взял, что Джалиль снят в 1940 году на собрании татарстанских писателей? Кроме вступительных титров кинохроники, легко найти и из других источников, что Вторая сессия Верховного Совета Татарской АССР проходила 13-17 августа 1939 года.
«Отсутствие видеозаписей с участием Мусы Джалиля кинооператор объясняет скромностью писателя» и «Этот кадр, как и жизнь Мусы Джалиля, короткий, но запоминающийся». Значит ли это, что другие депутаты, сидевшие рядом с Джалилем и, в отличие от него, смотревшие в камеру кинооператора, были нескромными людьми, поэтому нарочно не стали говорить поэту, что его тоже снимают? Неужели «Отсутствие видеозаписей с участием Мусы Джалиля» объясняется невероятной скромностью Джалиля и такой силой воздействия на психику людей, что его присутствие на массовых мероприятиях делало для операторов их съёмки невозможными? Если так, то можно и поверить, что впоследствии только Джалиль одними своими стихами заставил тридцать тысяч легионеров перейти на сторону партизан и войск союзников СССР... Мне не встретилось ни одного свидетельства, говорящего о такой скромности Джалиля; наоборот, его описывают как неутомимого организатора, комсомольского вожака, общественного деятеля, любимца публики. Не нашлось и примеров общения оператора Г. Амирова с Джалилем. Значит, сниматься в кино скромность Джалилю не позволяла, а фотографироваться с семьёй, коллегами и в одиночку – пожалуйста? Почему этот кадр Джалиля, - «короткий, как его жизнь» - запоминающийся? Очевидно, потому, что «Этот кадр – у кого надо кадр». Жизни товарищей Джалиля были ещё короче (все были моложе его), и после них не осталось вообще никаких кинокадров, но никто не вздыхает по этому поводу.
В ноябре я наткнулся на фильм 2022 года телеканала «Звезда» «Муса Джалиль». (https://tvzvezda.ru/schedule/programs/201509181301-qpj0.htm/20229181610-VeIe8.html; 37 минут). Как ожидалось, и этот фильм оказался очередным панегириком во славу Джалиля с естественной ротацией участников, произносящих те же, много раз слышанные комплименты поэту, поэтому можете считать, что уже бегло просмотрели его. Остаётся отметить некоторые детали, которые отличают его от предшественников и которых я ещё не встречал.
В рубрике «Легенды армии» мы видим такое вступительное слово к фильму (без подписи): «Герой Советского Союза Муса Джалиль вошел в историю как человек, который продолжал борьбу с фашизмом, несмотря на клеймо предателя. А его дар слова оказался так велик, что помог вовлечь в эту борьбу сотни людей с искалеченной пленом судьбой. Они рисковали жизнью, чтобы вернуться на Родину с оружием в руках. А еще - не страшась пыток и смерти, сохранили записи, которые Джалиль сделал накануне казни. …Командующий 2-й ударной, генерал Власов, встал на путь предательства и возглавил коллаборационистскую Русскую освободительную армию. В это время в Германии во множестве создавались национальные легионы из военнопленных. В один из таких предложили вступить и Джалилю. Муса сначала с гневом отверг предложение, но вскоре понял - судьба дает ему шанс продолжить борьбу с врагом изнутри. К чему привела эта дерзкая идея?».
Мы ещё не дошли до фильма, как уже возникли вопросы. Многие и многие продолжали борьбу с фашизмом, несмотря на клеймо предателя, и внесли не меньший вклад в борьбу с фашизмом; и практически про ВСЕХ участников войны можно сказать, что они рисковали жизнью, чтобы вернуться на Родину, освободив её от врага. По рассказам заведующей музеем Джалиля, расположенном в его родной деревне Мустафино, Нафисы Фатыховны Губайдуллиной, в плену поэт написал 94 стихотворения; в предсмертной записке он говорит о 125-и стихотворениях и одной поэме. Как он мог написать такое количество стихов накануне казни и незаметно передать товарищам?
19 сентября 2022-го на сайте «Миллиард татар» (milliard.tatar) появился анонс Илгизара Вахитова под названием «На телеканале «Звезда» вышел фильм «Муса Джалиль» с такими словами в предисловии: «В съемках фильма участвовало множество исследователей, изучающих судьбу великого поэта. …Поэт не прекращал борьбы, даже находясь за колючей проволокой. Он создавал подпольные организации пленных, которые выступали против нацистов…». Выходит, Джалиль создал даже несколько подпольных организаций? У меня есть подозрение, что И. Вахитов просмотрел анонсированный им фильм так же «внимательно», как «прочитали» роман «Ватан» рецензенты, расхвалившие его, потому что в фильме как раз не было сказано, что в плену Джалиль создавал подпольную группу. Как обычно, в фильме не был упомянут ни один боевой товарищ Джалиля. Зато было сказано, что Джалиль решил вступить в легион для борьбы с фашистами под впечатлением от перехода 825-го батальона на сторону белорусских партизан. Обращаю ваше внимание: никто в фильме не сказал, что этот переход состоялся под влиянием «великого дара его слова».
Напоследок отмечу ещё пару особенностей этого фильма. Первую я бы назвал курьёзной: на тридцатой минуте демонстрируется свидетельство о казни… Абдуллы Баттала! (В Казанском музее Великой Отечественной войны). На экране хорошо читается текст этого свидетельства, привезённого нами из Берлина. Рядом с ним лежат ещё три похожих листа, но разобрать написанное на них не удалось. Скорее всего, свидетельство о казни нашего дяди теперешний заведующий казанским музеем А. Александров нашёл в музейном компьютере, куда его скопировал прежний заведующий Михаил Черепанов в 2009-ом. Вторую особенность я в шутку назвал бы несерьёзной. Кроме дочери Джалиля Чулпан Мусеевны, завмузеем Джалиля в Казани Назиры Фаттаховой и историка Рустема Гайнетдинова, в фильме участвовал «ансамбль Александров»: ведущий Александр Маршал (певец Александр Миньков); закадровый текст читал Александр Клюквин; говорили: председатель совета объединения «Отечество» Александр Коноплёв, директор института татарской энциклопедии и регионоведения АН РТ Искандер Гилязов («Искандер» - арабский вариант произношения мужского имени «Александр») и, наконец, заведующий казанским музеем ВОв Александр Александрович Александров.
Пользуясь моментом, могу ещё предложить желающим маловыразительный фильм «История Оренбургской области. Муса Джалиль». Когда ведущий Игорь Храмов говорит о Джалиле, на экране зритель видит фотографию... Зинната Хасанова. Сначала я подумал было, что здесь перечисляются товарищи Джалиля, но увидел, что всё «в порядке»: больше о них здесь ничего не напоминало. Да и этот «ляп» вряд ли кто-то заметит, как и свидетельство о казни Абдуллы Баттала, показавшееся в упомянутом выше фильме о Джалиле: как вы думаете, много ли людей видели и запомнили фотографию Хасанова? Ведущий говорит, что после того, как Мусу не взяли на Гражданскую войну, «Он отправляется назад, в свою родную деревню и там создаëт коммунистическую детскую организацию, которая называется «Красный цветок». И тем не менее Мусе удаëтся побывать на фронтах Гражданской войны». Я уже упоминал, что в музее в Мустафино демонстрируется «Справка», в которой Джалиль на вопрос об участии в боях до Великой Отечественной войны отвечает: «Не участвовал». Храмов: «…В Брюсселе, опять-таки в советское посольство, Юрген Тиммерманс, бельгийский патриот, …передаёт ещё один сборник /стихов/». Тиммерманса звали Андре. А ведь от ведущего Игоря Храмова, как следует из титров - «Президента Оренбургского благотворительного фонда «Евразия», ожидались более глубокие познания о своём знаменитом земляке и, разумеется, его ближайших товарищах.
Справедливости ради отмечу одно неоспоримое достоинство фильма «История Оренбургской области. Муса Джалиль»: он короткий - всего четыре с половиной минуты...
Перечислю ещё репортажи, вызывающие не так много вопросов, как описанные выше. (Главным их поставщиком остаётся издание «Татар-информ»).
17 февраля доложили о подведении итогов пятого международного конкурса «Джалиловские чтения» («V Халыкара «Җәлил укулары» әдәби бәйгесе җиңүчеләрен бүләкләделәр – исемлек»), где на награждении победителей конкурса заслуженный артист Татарстана Инсаф Абдулла сказал: «Наше поколение выросло, будучи воспитанным на примере джалильцев. Сегодня наша молодёжь воспитывается на примере этих героев». («Җәлилчеләр үрнәгендә безнең буын тәрбияләнеп үсте. Бүген яшьләребез шушы батырларыбыз үрнәгендә тәрбияләнә»). У меня одна поправка: на примере не «джалильцев» и «героев», а одного Джалиля. (Как всегда, было ещё несколько объявлений о проведении в разных городах конкурсов «Джалиловские чтения»; не буду перечислять их всех).
23 апреля было объявлено, что в Набережных Челнах принято решение создать мурал в честь Джалиля («Чаллыда Муса Җәлил сүрәтләнгән мурал ясыйлар»), а 16 августа – что работы по созданию мурала начались. В этом, августовском объявлении мне показалось смешным пояснение, что для изображения на доме № 9/1 «Образ татарского поэта был выбран не случайно: этот дом расположен рядом с мемориалом Мусы Джалиля и проспектом, носящем имя автора «Моабитских тетрадей». Когда это перепланировки в городе и переименования его объектов были случайными? И тем более в честь Джалиля? Мемориала и проспекта, как всегда, оказалось непростительно мало для увековечения его памяти... Единственное, что здесь действительно пришлось выбирать - подходящий для его мурала дом.
25 августа объявили о намеченном на 11 сентября открытии в городе Якутске сквера «Казань» и памятника Джалилю («Якутск шәһәрендә патриот-шагыйрь Муса Җәлилгә һәйкәл куела»). 19 октября школе № 146 Санкт-Петербурга присвоили имя Джалиля («Санкт-Петербургта мәктәпкә - Муса Җәлил, скверга Гатаулла Баязитов исеме бирелде»). 9 ноября сообщили об открытии в казахстанском городе Семей (до 2007-го – Семипалатинск) бюста Джалилю. («Казахстанның Сәмәй шәһәрендә каһарман-шагыйрь Муса Җәлилгә бюст ачылды»).
В общем, в стране триумфально продолжается, но уже семьдесят лет (считая от его реабилитации) почему-то никак не может остановиться увековечение памяти поэта-патриота Мусы Джалиля.
7 мая «Интертат» в заметке «Әсәреннән боевик чәчрәп чыга» познакомил читателей с оценками произведений о Великой Отечественной войне и списком таких произведений, которые дали татарстанские литераторы. Вот только чего стоят мнения, например, преподавателя татарского языка и литературы КГУ, кандидата филологических наук Гульфии Гайнуллиной, которая, в числе прочих, назвала роман Р. Курбана «Ватан», перевирающий факты? Марселя Галиева, переписавшего по своим понятиям воспоминания подпольщика Гарафа Фахретдинова? Миляуши Хабетдиновой, расхвалившей роман «Ватан», который она «один раз только пролистала»? Альфата Закирзянова, оправдывающего поддержку мифов о Тукае и Джалиле?
15 сентября на сайте газеты «Мәдәни җомга» появился отзыв кандидата филологических наук, заслуженного работника культуры, старшего научного сотрудника Института языка, литературы и искусства и, наконец, нашего знакомого с начала 1990-х годов Равиля Рахмани на роман Р. Курбана «Алиш» - «Равил Рахмани: герой, равный Джалилю». («Равил Рахмани: Җәлилгә тиң каһарман»; https://madanizhomga.ru/news/shheslrebez/ravil-raxmani-alilga-tin-kaharman). Из отзыва следует, что Р. Курбан, «Успев показать свой высокий творческий потенциал, ...Поразил нас не только количеством, но и качеством своих произведений. Потому что в основе этих произведений лежат самые нужные, самые ценные качества – стремление достичь справедливости, правды. (Выделено мною – ФБ). Поэтому за это сочинение ему можно поклониться. ...Это сочинение Рафиса способно вызвать резкий поворот не только в его творчестве, но и в татарской литературе (? – ФБ). …Рафис уже написал роман «Ватан» о Джалиле и джалильцах. Было опасение, что будет повторено написанное в нём. Рафис не повторил; наоборот, он углубил проблему и придал ей импульс. …Здесь стороны приходят к единому мнению, соглашению о необходимости создания легиона «Идель-Урал». Судьба джалильцев хорошо известна. Нарушив обещание, данное компаньонам (в тексте - «кампанион»; ФБ), они как бы становятся изменниками. Но чего они достигли? Их уничтожают, но ...они – поэты: и в плену продолжают писать стихи, таким образом борясь с врагом...». И в конце отзыва: «Настало, наконец, время вывести Алиша из тени Джалиля и обеспечить ему своё, самостоятельное место в литературе. ...Мы до сих пор не представляем себе значения Алиша. ...Пора начинать жить патриотизмом Алиша. Мы должны ввести Алиша в каждую школу, сделать его настольной книгой. Если на одной полке в шкафу стоит Коран, на другой должна стоять книга Алиша. Таким я вижу место Алиша в татарской нации. Такой смысл вложил Рафис в свою книгу».
Мы встречались с Рахмани за два года до этого на вечере памяти писателя-подпольщика Абдуллы Алиша в парке Победы, где я ознакомил его со своим мнением о романе Курбана «Ватан», сказав, что недопустимо искажать исторические факты. (См. «В завершение 2021 года»). Тогда он пообещал сообщить о нашем разговоре Курбану. Конечно, Рахмани мог забыть своё обещание, но, я думаю, он что поступил классическим в таких случаях образом: он сообщил Курбану о моей низкой оценке романа «Ватан», а затем согласился с низкой оценкой Курбана моего мнения о его романе, чтобы не портить приятельские отношения со своим коллегой и приятелем. После отзыва Рахмани на роман «Алиш» я также засомневался, что он знаком даже с минимальным количеством сведений из истории легиона «Идель-Урал». Иначе как он смог увидеть в романе «Ватан» стремление к справедливости и правде? Мало того, ещё и заявить, что сочинения Рафиса «Способны вызвать резкий поворот не только в его творчестве, но и в татарской литературе». В творчестве Курбана возможные повороты уже произошли, а в литературе их могут вызвать только правдивые сочинения. Мало того, странно было видеть, мягко выражаясь, тяжеловесный слог кандидата филологических наук Рахмани. Что за «стороны» договариваются о создании легиона «Идель-Урал»? Каким «кампанионам», что за обещание нарушили «джалильцы»? Из слов Рахмани неясно, почему конкретно сочинение стихов в плену оказывается способом борьбы с врагом. Неужели Абдулла Алиш до сих пор не занял своё, отдельное место в литературе? Среди подпольщиков-курмашевцев он занимает второе место после Джалиля по оказываемым ему посмертно почестям. Жаль, что и наш знакомый научный сотрудник имеет о широко известных героях такое же смутное представление, как землячка Джалиля, планировавшая посещение могилы любимого поэта.
Новость на Tatar-inform от 6 октября: «В Казанском государственном театре юного зрителя имени Г. Кариева журналистам была представлена премьера музыкально-поэтического спектакля «Муса.Моабит». Из рассказа режиссëра спектакля Булата Гатауллина: «...Мы готовили спектакль, опираясь в основном на воспоминания жены Мусы Джалиля Амины и его дочери Чулпан. Мы не обращались к воспоминаниям других его детей; в этот раз мы не сочли это необходимым. Может быть, обратимся и к ним, если продолжим этот цикл... Как мы поняли из воспоминаний жены дяди Мусы Амины и его дочери Чулпан, Муса Джалиль был таким же простым человеком, как и мы все. Конечно, это приятно /осознавать/, ведь он открывается нам с другой стороны. Нам рассказывают, что он был героем. Это для нас очень ценно, но вызывает симпатию и то, что в то же время он оставался простым человеком. Очень ценно воспоминание тёти Чулпан; например, она писала: «Папа был очень сильным человеком; он переносил все жизненные трудности. Но иногда любил и прихворнуть: когда он болел, возрастало внимание к нему». («Әти бик көчле кеше иде, тормыш йөген алып бара иде. Ләкин кайвакыт авырырга да ярата иде. Авырган вакытта аңа игътибар арта иде»). Далее Булат Ильдарович выражает надежду, что этот его спектакль будет ставиться в театрах и в будущем; он будет обсуждаться с детьми и молодёжью, и что если дети после его просмотра заинтересуются личностью и творчеством Джалиля и постараются узнать о нём что-то новое, они, артисты, смогут считать, что выполнили свой долг.
До какого же абсурда можно довести ситуацию, постоянно повторяя заезженные тексты-заклинания об «уникальном», «неповторимом», «безусловно, самом ярком примере героизма» одного, действительно жившего когда-то человека, если даже взрослые начинают воспринимать его как сказочного персонажа, который никогда не мог болеть, ошибаться и т.п… И режиссёр понял это, только ознакомившись с воспоминаниями вдовы поэта и его дочери? Как-то, послушав на конференции «Джалиловские чтения» набившие оскомину доклады о Джалиле, вызвавшие, мягко говоря, утомление даже у научного сотрудника Института языка, литературы и искусства имени Г. Ибрагимова, входившего в состав жюри (см. «Конференция-2018»), я выразил пожелание, чтобы участники «Чтений» обращались и к воспоминаниям о поэте, собранным его другом, писателем Гази Кашшафом – его книге «Муса турында истәлекләр» (1964 г.), и Б. Гатауллин, возможно, говорит именно о ней. Хотелось бы только узнать, где он нашёл приведённое выше «очень ценное воспоминание тёти Чулпан». Чулпан Мусеевна, последний раз видевшая отца в четырёхлетнем возрасте, вряд ли могла обратить внимание и хорошо запомнить, как Джалиль «любил прихворнуть». Об этом в деталях рассказала его вдова Амина Кутдусовна (глава «Гадилек» в книге Кашшафа, стр. 94), а Гатауллин, скорее всего, присутствовал на встрече с её дочерью, пересказавшей эту историю со слов матери. Именно стремление сохранить для потомков образ Джалиля как обычного, простого человека двигало Г. Кашшафом, когда он собирал воспоминания о нëм знавших его людей. (См. заключительную главу «Соңгы сүз»). И Амина ханум, как видите, так и назвала свои воспоминания: «Гадилек», т.е. «Простота».
Когда в феврале с.г. я с делегацией из Казани побывал в московской школе имени М. Джалиля, её директор Роза Жафаровна Шакирова рассказала нам о таком случае. Как-то внучка Джалиля Татьяна Малышева со своими детьми поставила у них в школе концерт. Когда их провожали, Роза Жафаровна спросила у встретившихся ей младших школьников, знают ли они, кто эти гости, и сказала: «Это же внуки Мусы Джалиля!». И дети, показывая на стоящий у входа в школу памятник поэту, спросили: «Его, что ли?». По словам Розы Жафаровны, школьники удивились, что выходившие гости – внуки этого самого железного памятника. Честно говоря, я сомневаюсь, что они подумали именно так, хотя дети всему могут поверить; но когда человек, давно распрощавшийся со школой, поражается, что и Джалиль был обычным человеком, это уже не смешно.
В заметке об упомянутом спектакле театра им. Г. Кариева обращает на себя внимание откровение, что его создатели не сочли необходимым обращаться к воспоминаниям других детей Джалиля. И что же помешало им сделать это? Думаю, тому было две причины.
Во-первых, этих, других детей и их воспоминания ещё надо было поискать. Писатели сожалеют, что в безвестности умер сын Джалиля Альберт («Вахит Имамов: Муса Җәлилнең улы Альбертны эзсез югалту милләтебез өчен яра булып кала»; Tatar-inform, 19 октября): «Мы уже потеряли одного из детей Мусы Джалиля – дядю Альберта. …Это рана для нашей нации – его бесследная потеря», сказал Вахит Имамов». («Муса Җәлилнең бер баласын – Альберт абыйны инде югалттык. Бу безнең милләт өчен яра булып кала. Шуны эзсез югалтканыбыз өчен», – диде Вахит Имамов»).
В безвестности почти исчезли родные других подпольщиков, которые в фашистском плену сделали не меньше Джалиля, но никто не считает это «раной для нашей нации» и тем более не пытался искать их. Разумеется: на них не заработаешь ни славы, ни премий, ни даже благодарности. (Рафаэль Мустафин собирал сведения о товарищах Джалиля, но «гора родила мышь»: читатели в его книгах увидели куцые, обрывочные данные (прежде всего я имею в виду их довоенные биографии). Зато писатели организовали для дочери поэта Люции первую в её жизни (!) поездку на родину отца: «Нам посчастливилось привезти дочь Мусы Джалиля тётю Люцию на родину её отца – в Оренбургскую область». («Без Муса Җәлилнең кызы Люция апаны әтисенең туган туфрагына – Оренбург төбәгенә алып кайту бәхетенә ирештек»). Конец статьи про Люцию таков: «На сегодня известно о трёх детях Мусы Джалиля: от первого брака – Альберт, второго – Люция и третьего (единственного официально зарегистрированного) – Чулпан». («Бүгенге көндә Муса Җәлилнең өч баласы булганы мәгълүм: беренче никахыннан беренче баласы – Альберт, икенче никахыннан – кызы Люция һәм өченче никахыннан (бердән-бер рәсми теркәлгән никахы) – Чулпан»).
Во-вторых, воспоминания «других» детей могли не совсем гармонировать с устоявшимся портретом поэта. Поэтому, наткнувшись на попавшийся ему «новый» материал, режиссёр решил «открыть Джалиля с другой стороны». Хотя что-то подсказывает мне, что его сценарий может оказаться продолжением того же рассказа о Джалиле, что «он был героем»...
И немного на тему героев. Доктор исторических наук, профессор Искандер Гилязов поделился своим мнением о решении Всемирного Конгресса татар объявить следующий, 2024-й год «Годом личностей» («Искәндәр Гыйләҗев: Шәхес – милләтне алга алып баручы төп көч»; Tatar-inform, 27 ноября): «По-моему, очень нужное, важное и полезное решение. …В своё время мы начали видеопроект «Наши видные личности», он оказался успешным. Надеюсь, эта работа продолжится…». …Историк считает, что должны состояться мероприятия, посвящённые личностям из разных областей. «Отдельным личностям будут посвящены конференции, новые издания, новые исследования», сказал он». («Минемчә, бик кирәкле, әһәмиятле һәм файдалы карар. …Без заманында «Күренекле шәхесләребез» дигән видеопроект башлаган идек, ул уңышлы булды. Бу эш дәвам итәр, дип өметләнәбез». …Тарихчы төрле өлкәдәге шәхесләргә багышланган чаралар булырга тиеш дигән фикердә. «Аерым шәхесләргә багышланган конференцияләр, яңа басмалар, яңа эзләнүләр булыр», – диде ул»).
Я писал, что в видеопроекте «Шәхесләребез», начатом редакцией Татарской Энциклопедии в 2021 году, несмотря на мой комментарий о Джалиле, так и остались слова, что «В апреле 1919 года он в составе объединённого отряда местных комсомольцев участвует в боях у реки Салмыш. (См. «В завершение 2021 года»). Победа у Салмыш явилась следствием первых успешных наступлений против сил Колчака». Эти слова не подтверждаются ни одним известным мне источником и опровергаются самим Джалилем, отмечавшим, что до Великой Отечественной войны он не участвовал в боевых действиях, поэтому я больше верю пессимистичному прогнозу писательницы Айгуль Ахметгалиевой, приведённому в статье «Айгөл Әхмәтгалиева: «Минем турында китап язылмас...». (Matbugat.ru, 10 июня; со ссылкой на газету «Ватаным Татарстан»). На вопрос корреспондента «Есть ли у нас уважение к личностям? /Ценят ли у нас людей?/» она отвечает: «Человек может быть очень талантливым и порядочным и успеть сделать столько, что хватит на всю жизнь многим другим. Но если у тебя нет таких качеств, как пронырливость, подхалимаж, приспособленчество, надеяться, что твой труд заметят, не стоит. Сколько я знаю людей, которые ушли (умерли – ФБ), и среди них предостаточно таких, кто не получил при жизни должного уважения/признания». («Кеше бик талантлы, кешелекле булырга, әллә ничә кеше гомеренә җитәрлек эшләр эшләп калдырырга мөмкин. Әмма әрсезлек, ялагайлык, яраклаша белү дигән сыйфатлары булмаса, кадеремне белерләр, хезмәтемне күрерләр дип өметләнергә кирәкмидер. Күпме шәхесләрне беләм, китеп барганнар да, исән чагында кадер күрмәгәннәр дә шактый»). На предложение назвать три проблемы, стоящие перед современной литературой, А. Ахметгалиева перечисляет: писатели не отражают современную эпоху; теряется (становится примитивным) татарский язык и, наконец: «Мы не показываем /великих/ личностей, героев татарского народа; мало создаётся таких произведений. Скажем, какое есть сочинение о Саре Садыковой, которое заставило бы ахнуть? И это лишь первое пришедшее на ум имя». («Геройларыбызны, татар халкының шәхесләрен күрсәтмибез. Бик аз күләмдә языла андый әсәрләр. Әйтик, Сара Садыйкова турында аһ итәрлек нинди әсәр бар? Әле бу телгә килгән иң беренче исем генә»).
Подтверждение правоты Ахметгалиевой я вижу и в словах заместителя председателя Государственного Совета республики Татарстан, председателя Комиссии при президенте РТ по вопросам сохранения и развития татарского языка и родных языков представителей народов, проживающих в республике Татарстан Марата Готовича Ахметова, сказавшего мне в декабре 2020 года после церемонии открытия нового здания школы в деревне Большие Тиганы, что у них есть «Задумка: запустить очерки о ныне здравствующих личностях, всей душой служащих своей нации, болеющих за неё; больше донести до народа о людях, которые есть среди нас сейчас, а не об умерших и забытых». (Выделено мною – ФБ. Речь шла о запуске видеопроекта «Шәхесләребез». Тогда комиссия, возглавляемая М. Ахметовым, имела более короткое название - «...по вопросам сохранения и развития татарского языка»). Точнее было бы сказать: не «забытых», а «о которых было решено забыть».
Согласитесь, эти слова трёхлетней давности зампредседателя Государственного Совета республики Татарстан (как в анекдоте: «Умерла – так умерла») - ясный ответ корреспонденту, спрашивавшему писательницу А. Ахметгалиеву, есть ли у нас уважение к нашим личностям. А я ещё раз предлагаю взглянуть на мой комментарий к этим словам М. Ахметова, приведённый в статье «Открытие школы в Больших Тиганах».
15 декабря агентство Tatar-inform сообщило, что председатель Союза писателей РТ Ркаиль Зайдулла на заседании Совета по культуре и искусству при президенте РТ предложил присваивать татарским школам республики имена знаменитых татарских писателей с одновременным созданием в них музеев, посвящённых им. («Ркаил Зәйдулла татар мәктәпләренә атаклы татар язучылары исемен бирү тәкъдиме белән чыкты»). Хоть Зайдулла и призывал быть неравнодушными к именам многих незаслуженно забытых личностей, но, думаю, нетрудно угадать, чьи имена начнут присваивать школам: одних и тех же, вошедших (точнее, введённых) в некую «великолепную семёрку» («десятку»; ну, «двадцатку») «жемчужин» татарской литературы.
Разное
В 2023 году на улице Братьев Батталовых были введены в строй ещё два жилых дома, а также, по сообщению Tatar-inform от 28 декабря, закончено строительство хосписа, для которого осталось оформить документы, закупить оборудование и набрать штат. («Казандагы яңа хоспис пациентларны февральдә кабул итә башлаячак»).
28 июля я ещё раз встретился с жителями Магнитогорска: полтора десятка человек - ветераны труда и два школьника - приезжали посмотреть Казань. Мы встречались у Кремля, где я рассказал им историю национального легиона, созданного немцами из пленных татар, и, конечно, об Абдулле Баттале. 1 сентября я по просьбе нашего родственника, приглашавшего меня в Магнитогорск, послал ему по почте двадцать пять школьных учебников татарского языка, заказанных ими в Казани, забрав их накануне с казанских складов.
20 октября умер мой недолгий знакомый по переписке, общественный деятель Разиль Валеев. Первый раз я поговорил с ним на казанской телестудии, когда он был директором Национальной библиотеки РТ. (Тогда я задал ему несколько вопросов, как идёт работа по сохранению (оцифровке) книжного фонда библиотеки). Не все взгляды Разиля Исмагиловича по оценке вклада татарских писателей в литературу я разделяю; также я не получил от него исчерпывающих ответов на мои вопросы о необходимости создания и принципах составления книг из серии «Шәхесләребез». (См. «В завершение 2022 года»). Повторю только, что будет жаль, если выпуск этой серии остановится на ста тринадцати именах – такую цифру мне называл Разил Исмагилович. Но спасибо ему, что он не отмахнулся от моих вопросов.