Книжные «новинки»

В мае 2018 года наш хороший знакомый, сын подпольщика Фарита Султанбекова Фоат, как и обещал, дал мне книгу писателя Шагинура Ахметсафовича Мустафина «Они из созвездия Джалиля-Курмаша!..» («Алар Җәлил-Кормаш йолдызлыгыннан!..»; Казань, 2017 год). Приятной неожиданностью для меня оказалось то, что автор посвятил свою книгу подпольщикам, имена которых не так известны широкой общественности, как имена казнённых вместе с Джалилем: Рахиму Саттару, Фариту Султанбекову, Рушаду Хисаметдинову и Амиру Утяшеву. Сильной стороной книги я бы назвал и хорошую хронологию в освещении биографий героев, и описание истории появления в казанском музее-квартире Джалиля Корана, на котором они попрощались с жизнью, и указание средств массовой информации, в которых публиковались современные статьи о них, и признание факта организации и руководства подпольной группой Гайнаном Курмашем. А теперь, со вздохом, перейду к слабым, на мой взгляд, сторонам книги.

Чтобы покончить с мелочами: говоря о батальонах, сформированных немцами из легионеров, автор обозначает их как «Первый», «Второй», «Третий» (и с большой буквы). Зачем? Давно известно, что эти батальоны имели номера 825, 826 и т.д.

Очевидно, для придания некоей многозначительности, трагизма, чуть ли не каждый абзац и даже заголовок книги автор заканчивает многоточием. Такое отсутствие чувства меры вызывает лишь обратный эффект. Такой же эффект у меня лично вызвала, извините за выражение, слащавость текста. (Например: «Взявшись для вида служить немцам, Муса, подобно горячему ключу, бьющему под снегом, искусно вёл разрушительную работу в немецком тылу» (стр. 16) и т.п. И, несмотря на наличие редактора и корректора, в четырёх местах встречаются опечатки. («Кабинат» вместо «кабинет», «макентош» вместо «макинтош», «Үтәшеа» - «Үтәшев», «экнциклопедия» - «энциклопедия»; стр. 10, 46, 127, 142). Но это действительно мелочи. Теперь о серьёзном.

Понятно стремление автора выразить безграничную благодарность своему Наставнику - однофамильцу Рафаэлю Мустафину. («Наставник» («Остазым») написано так - с большой буквы. На что он, конечно же, имеет право). Я тоже благодарен старшему Мустафину – Рафаэлю Ахметовичу - за его огромный исследовательский труд по восстановлению истории подпольной группы Курмаша, но приведение его биографии и помещение фотографии в одном ряду с подпольщиками на обложке книги вызывает чувство неловкости: он что, тоже из «созвездия» героев подполья? Не говоря уже о множестве комплиментов ему. Тогда, по той же логике, нужно было бы привести биографию и фото прежде всего Гази Кашшафа, друга Джалиля - из уважения к первопроходцу в изучении этой истории, а затем – ещё двух десятков исследователей разного ранга, имена которых упоминает автор. Представляете, какой вес приобрела бы книга…

Рассказы о Саттаре, Хисаметдинове и Утяшеве занимают примерно по два десятка страниц (не считая собственных стихов автора), а о Султанбекове – за пятьдесят. Но из этих пяти десятков от Шагинура Мустафина написано лишь три с лишним страницы, остальное – цитаты из книги Фарита Султанбекова «Мужество останется в веках», редактировать которую в своё время вызвался автор «созвездия» (так сказано на стр. 42). Конечно, в наше время каждый волен издавать книги практически с любым содержанием, но в данном случае «повторение пройденного» - мемуаров Фарита Сахиулловича - не способствует продолжению чтения с должным вниманием. При всём уважении к подпольщику - автору этих мемуаров, не лучше ли было бы сообщить больше подробностей из личных встреч с ним, за счёт некоторого сокращения перепечаток из его труда?

На пятнадцатой странице читаем (в переводе на русский): «Как стало известно в последние годы, руководителем этой подпольной организации считался Гайнан Курмаш». Во-первых, о руководящей роли Курмаша известно уже шестнадцать лет, о чём первым прилюдно сообщил учитель автора Рафаэль Мустафин. Во-вторых, он тогда сказал, что Курмаш действительно оказался, а не «считался» руководителем. (Кто именно им считался, пояснять не требуется). А на следующей странице: «Хотя в этом списке (казнённых – ФБ) М. Джалиль и записан пятым, его роль в антифашистской организации была ничуть не ниже, чем у остальных», и далее - длинный абзац о кипучей деятельности поэта Мусы в «самой гуще» организации. (Опять та же двусмысленность: Джалиль потому и «записан» под таким номером, что действительно был казнён пятым).

Извините за резкое слово, но я считаю это предложение бессмысленным. Для тех, кто до сих пор думает, что это Джалиль организовал подпольную группу, его роль и так даже выше, чем у остальных, а те, кто интересуется историей этой группы, согласятся, что точно так же можно сказать обо всех её членах. Они ведь потому и были казнены, что были, по выражению Ф. Султанбекова, «мозговым центром» организации, то есть роль каждого была не ниже остальных. Просто о товарищах Джалиля в народе толком ничего не знают (кроме их фамилий и, пожалуй, Алиша), а это, как вы понимаете, не доказывает их низкой роли в подпольной группе. (Да, после Рафаэля Мустафина остались куцые сведения из их биографий. Но, как я писал выше, им досталась лишь роль фона для иллюстрации «исключительности» Джалиля).

Джалиль, разъясняя Амиру Утяшеву задачи подпольной борьбы, говорит, что верит в него и предостерегает: «Жизнь есть жизнь, что нас ждёт – одному Богу известно», и далее: «Верно предчувствовала душа поэта. Прошло немного времени, и десятого августа фашисты, арестовав Джалиля и часть подпольной группы, бросили их в тюрьму» (стр. 115). Политрук Утяшев участвовал в не менее тяжёлых боях, чем сотрудник редакции фронтовой газеты Джалиль, попал в плен одновременно с ним и до их встречи также прошёл несколько лагерей. Так неужели он нуждался в инструкциях другого политрука и предупреждениях о грозящих опасностях подпольной борьбы?

Приведённый отрывок оформлен как прямая речь, поэтому можно только предположить, что он воспроизведён со слов Утяшева. Но даже если и так, как можно быть уверенным, что это дословное цитирование? И в этой книге – знакомый штамп: о каком бы герое ни шёл рассказ, за каждым обязательно встаёт исполинская фигура Джалиля, который везде успевал дать ценные указания, назначить нужных людей и т.п., не прекращая руководить музыкальной капеллой. Конечно, для читателей я не авторитет, поэтому предлагаю ознакомиться с мнением заведующего музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казани Михаила Черепанова, высказанным им по радио в год 100-летия со дня рождения Джалиля:

«Самое обидное, что людей – легионеров, подпольщиков, героев национальных – ценят в истории сейчас только за то, что они были знакомы с Джалилем. …Если ты был знаком с Джалилем, значит, ты герой, а если не был – значит, ты ничего не делал там. Вот эта крайность, она везде прослеживается, во всех публикациях… И Утяшева-то уважали только за то, что он был знаком с Джалилем. Не за то, что он совершил, не за то, что он два «Креста» получил французского Сопротивления от Де Голля, а за то, что когда-то он переговорил с Джалилем и тот ему сказал: «Ребята, надо сопротивляться». Ну а что, он сам не был таким же политруком и не знал об этом до встречи с Джалилем? Да знал, конечно, и действовал. И таких легионеров очень много в истории…».

Наверное, излишне упоминать, что имя Джалиля в книге часто сопровождается эпитетом «поэт-патриот». Это справедливо, только получается, что другие члены подпольной группы, даже писавшие стихи, не были ни поэтами, ни патриотами. Или не совсем патриотами… Продолжение выступления М. Черепанова:

«…И «Моабитских»-то тетрадей было ведь в истории Татарстана не только вот эти две, и не четыре, как пишут, и написал их не только Муса Джалиль. Такие же тетради были и у Алиша, и у Курмаша, и у Рахима Саттара такие же точно стихи, причём не хуже… Их много, они были изъяты у арестованных легионеров здесь, в сорок пятом-сорок шестом годах; они так и хранятся в секретных архивах КГБ… даже в книге Рафаэля Ахметовича Мустафина есть такой факт, что найденные стихи, привезённые легионерами из Германии, из легиона, зачастую, если они не подписаны «Муса Джалиль», то даже опытные джалилеведы, стилисты, знатоки его стихов, не могут определить авторство: а принадлежат ли стихи конкретно Джалилю, например. …Мне это говорит о том, что стихотворения, написанные там, в тюрьме, товарищами по борьбе, его коллегами, этой группой «джалильцев», …были «на уровне», и уровень их поэзии в принципе одинаковый, и если бы повезло, например, Алишу, и его «Моабитские тетради» попали переводчикам, грамотным нашим поэтам, и если бы был социальный заказ на перевод Алиша, то я уверен, что и по значению, и по мастерству его стихи были бы ничуть не ниже, чем, в общем-то, стихи Джалиля...».

Фрагмент выступления М. Черепанова, 2006 год.

Венчает книгу собственный труд автора о себе самом с перечислением его сочинений, званий и наград. Повторяю, авторы вольны издавать что угодно, но эту книгу, я считаю, усилило бы её сокращение за счёт вычурных предложений, укорочения (не удаления!) биографий автора и его наставника и даже собственных стихов автора. Ах да, и за счёт многоточий тоже…

Ранее, в 2014 году, в Казани вышла тоже любопытная книга - «Муса Джалиль». Согласно аннотации, «В данной книге представлены лучшие поэтические образцы из творчества великого татарского поэта… в оригинале и в переводе на русский язык».

В предисловии под названием «Героизм» её составитель – поэт, лауреат Республиканской премии имени Мусы Джалиля Ленар Шаех перечисляет героев татарского народа разных эпох. Список, как и положено, заканчивается именем Джалиля - «собравшего в тылу врага в единый кулак соплеменников, организовавшего подпольную организацию против немцев, за что приговорённого к смертной казни на гильотине, и сумевшего написать пламенные стихи в заточении». В конце поясняется: «Данная книга отличается от ранее изданных сборников Мусы Джалиля. Во-первых, она на татарском и русском языках. Во-вторых, довоенное творчество и фронтовая лирика поэта даны в избранной форме, а «Моабитские тетради» - полностью… - и обязательная концовка: - О героизме и отваге Мусы Джалиля знает весь мир!...», и т.п. (стр. 5, 6).

Давно известен истинный организатор и руководитель подпольной группы (сколько можно об этом!); ещё раньше из книг того же Рафаэля Мустафина было известно о поэтическом творчестве и других товарищей Джалиля, также «сумевших» написать в заточении стихи - по выражению М. Черепанова, не хуже Джалиля, и что с того? Похоже, представления инициатора выпуска этого сборника об истории подпольной группы, одним из членов которой был Джалиль, остались на уровне шестидесятых-семидесятых годов прошлого века. На фоне настолько заезженных штампов уже не так обращают на себя внимание корявые выражения: «организовавшего организацию» (и против кого – немцев. А кого же ещё?); «За что приговорённого к смертной казни» - почему не «приговорённого за это к смертной казни» или «за что он был приговорён к смертной казни»? В татарском варианте как первоначальном тексте - те же штампы, только грамотно выраженные с точки зрения стилистики.

По-моему, такой многословный панегирик автора своему кумиру предполагает, что перевод и его вступительного слова на русский не должен уступать по точности великолепным переводам стихов Джалиля. Не вижу ничего зазорного, если бы составитель сборника обратился для этого за помощью к собратьям по перу, несмотря на участие в его издании ещё одного редактора и корректора. Вспоминается одна из передач из цикла «Китап», выходивших несколько лет назад каждое воскресенье на телеканале ТНВ. Гостем той передачи был писатель Гарай Рахим, имя которого по документам – Григорий Васильевич Родионов. Он рассказал ведущему Роберту Миннуллину, что как-то переводил книги Рафаэля Мустафина… на татарский язык, после чего ему предложили придумать себе псевдоним. А то, мол, звучит странно: Григорий Васильевич переводит на татарский произведения Мустафина. Так Григорий Родионов стал Гараем Рахимом. Упал ли после этого авторитет знаменитого исследователя истории подпольщиков Рафаэля Мустафина? Разумеется, нет.

А вот с тем, что о героизме Мусы Джалиля знает весь мир, согласятся, наверное, все. Откуда же миру знать о других героях, если говорят только об одном…

В предисловии есть пояснение, что в эту книгу «наряду с классическими вошли и новые переводы». Интересно, какие же из них являются таковыми? Судя, в частности, по фамилиям переводчиков, они все показались мне давно знакомыми. Но раз в книге не отмечено, какие из переводов предлагаются читателю впервые, почему было бы не привести все, какие уже есть у некоторых стихотворений? Например, у широко известного «Варварства», кроме приведённого перевода С. Липкина, есть и перевод В. Гончарова; у «Рубашки», кроме И. Френкеля – С. Северцева; у «Палачу», кроме С. Липкина – Р. Галимова и т.п. Разве сборник не выиграл бы от этого?

Несмотря на мнение автора, что его труд отличается от ранее изданных, и этот сборник - всего лишь очередное переиздание стихов знаменитого поэта, пусть и в новой «комплектации». Но, как минимум, одно настоящее отличие от прежних, на мой взгляд, у него всё же есть. Это стихотворение, за неимением названия обозначенное как «Илгә кергәч Йоган, чик калмады...», «Нагрянул Иоганн – и, клокоча…» (стр. 340). Да, и в 1980-х годах в аналогичных сборниках в русскоязычном варианте так и печаталось - «Иоганн», но в татарском было «Иван». Конечно же, это вызывает вопрос: какое же слово (имя) написал автор? Для выяснения истины естественно было обратиться к факсимильному изданию стихов Джалиля. Я воспользовался набором из трёх миниатюрных томов, выпущенных в 2005 году: два тома на татарском и русском языках – на кириллице, а третий том – на латинице и арабским шрифтом, в виде изображений страниц знаменитых «Моабитских тетрадей». При помощи знатоков арабского я нашёл нужное стихотворение в третьем томе (на странице, обозначенной поэтом как «109»), и в нём оказалось имя «Иван».

Отсюда вопрос: зачем было заявлять, что «лучшие поэтические образцы из творчества великого татарского поэта представлены в ОРИГИНАЛЕ»? Возможно, автор книги и сам не знал, как выглядит упомянутое стихотворение в первозданном виде. Это не говорит о нём плохо; кто досконально знает все сочинения даже таких известных личностей? (Не хотелось бы допускать другие возможные причины описанного «ляпа»). Но получилось-то не совсем уважительно к поэту-герою (и это после бурных комплиментов ему в предисловии). Я считаю, публиковать чьи бы то ни было сочинения только в оригинале - обязанность издателей (исключая случаи несоответствия их Конституции, разумеется). А на случай появления подобных «ляпов» лучше указывать использованные источники, ведь судя по книге, вряд ли её автор заново расшифровывал латиницу и арабскую вязь из «Моабитских тетрадей».

Как тут не вспомнить слова профессора Ф. Салимовой, что «Историю переписать нельзя, еë надо воспринимать такой, какая она есть»? (Вообще-то это прописная истина). Ещё профессор говорила, что Джалиль – величина «недоступная». Выходит, не такая и недоступная, раз кто-то «работает над ошибками» в стихах героя, лауреата Ленинской премии, и «скромно» не упоминает об этом. А теперь представьте себе, как кто-то цитирует названное стихотворение в «исправленном» виде, и в ответ на ваши возражения ссылается на эту книгу. Угадайте, кто предстанет завистником славе известного поэта, не разбирающимся в его творчестве? Учтите, что тираж сборника – 5 000 экземпляров...

В августе 2018 года наша родственница со стороны моего отца Света, работающая в государственном бюджетном учреждении (ГБУ) «Безопасность дорожного движения», передала мне книгу «Эстафета памяти» (Казань, 2018 год, 1000 экземпляров). В предисловии под названием «Помним, гордимся» поясняется, что «...В декабре 2016 года руководством ГБУ «Безопасность дорожного движения» было принято решение о создании Мемориального проекта - «Книги Памяти ветеранов Великой Отечественной войны – родных и близких сотрудников учреждения», предполагающего личное участие каждого члена коллектива в поиске и подготовке сведений для публикации». Ранее, по просьбе родственницы, мы подготовили и передали ей все запрошенные сведения о её родном дедушке и обо всех двоюродных, какими располагали, для включения в эту книгу. Но готовая книга вызвала у нас недоумение, потому что из пяти братьев Батталовых - участников войны, в ней оказались отмечены лишь двое: родной дедушка Светы Мубарак и подпольщик Абдулла. Поскольку нет логичного объяснения – почему наперекор провозглашаемому принципу «Вспомним всех поимённо» из книги «пропали без вести» Галимзян, Салих и Фуат, отмеченные в «настоящей», республиканской «Книге Памяти», остаётся делать предположения этому. У меня они таковы.

Может быть, редколлегию смутило «большое» количество носителей одной фамилии? Возможно, в её планах было отметить только родственников «по прямой», а для Абдуллы сделали исключение, потому что уж слишком известна была подпольная группа, в которую он входил? (Точнее, слишком известен один из её членов - «поэт-герой»). Но в книге есть трое Гисмеевых из деревни Ново-Шаймурзино Буинского района ТАССР, трое Уразовых (деревня Тат-Тоймобаш Удмуртской АССР), трое Федотовых (село Волостниковка Ульяновской области), четверо Аминовых (деревня Тат. Саралы Лаишевского района ТАССР) и четверо Набиуллиных (деревня Большие Тиганы Билярского (Алексеевского) района ТАССР).

После изучения «личного состава» книги выяснилось, что всего с Батталовыми в ней названы шесть уроженцев одной и той же деревни Большие Тиганы (кроме них - упомянутые выше Набиуллины Гариф, Гарифулла, Хабибулла и Миннигуль). Это если не считать ещё шестерых выходцев из Билярского (Алексеевского) района ТАССР, и Абдуллы и Зиннатуллы Набиуллиных, призванных тем же Билярским РВК. Разумеется, это совпадение: проявленный героизм не определяется местом рождения и проживания; только, может быть, редколлегия посчитала, что упоминание такого количества земляков – перебор, который кто-то может «не так» понять?

И самое неприятное предположение: может быть, у составителей «Эстафеты памяти» были основания подозревать, что исключённые ею братья Батталовы не участвовали в войне? Тогда как понимать, например, такую короткую запись об Аминове Йосыфе: «...Моб. 1941 год. Данных об участии в ВОВ и работе в мирное время нет. Умер в 1947...». Я не ставлю под сомнение честное имя Аминова Йосыфа и ещё четверых человек с подобной характеристикой, но тогда какие были сомнения в участии в войне не указанных в этой книге, но указанных в республиканской «Книге Памяти» Батталовых? И вообще здесь постоянно напрашивается вопрос, с которого эту заметку об «Эстафете...» можно было начать: в чём был смысл издания такого «ужатого» варианта республиканской «Книги Памяти», в которой, насколько я знаю, уже собраны сведения обо ВСЕХ погибших, и продолжают собираться сведения о вернувшихся с войны ветеранах и тружениках тыла?

Как это, к сожалению, часто бывает, есть в книге и ошибки – орфографические и фактические; кроме того, повторяются страницы №29,30 и 43, 44.

Далее. О Батталове Абдулле читаем: «...За подпольную деятельность в составе группы советских военнопленных, возглавляемой ст. политруком РККА Мусой Мустафовичем Залиловым (Муса Джалиль), помещён в Берлинскую тюрьму Плетцензее. Вместе с другими «Джалиловцами» казнён 29 августа 1944 г.».

Составителям книги, видимо, показалось недостаточным наличие среди пяти стихотворений о войне, помещённых на 8-13 страницах, и стихотворения Джалиля («Цветы» - самого длинного из них), и они решили усилить заметку об одном из его товарищей ценным указанием, кто им «руководил». Строго говоря, в данном случае упоминание Джалиля в заметке даже о его товарище неоправданно: не упоминаются ведь в заметках о других участниках войны их командиры.

С одной стороны, я могу понять составителей книги – они слышали о «руководящей» роли Джалиля в плену практически всю свою жизнь, и продолжают считать это истиной. С другой стороны, все мы свидетели, сколько исторических мифов было пересмотрено за последние лет двадцать. Так почему при подготовке такого серьёзного труда, пусть даже ради одной заметки, нельзя было обратиться к специалистам, например, к заведующему музеем-мемориалом Великой Отечественной войны в Казани М. Черепанову и уточнить, кто возглавлял именно эту «группу советских военнопленных» в плену? И тогда, если уж так хочется, можно было бы хотя бы правильно назвать этого руководителя, а именно – Г. Курмаша.

Из сравнения предоставленного нами и опубликованного текстов видно, что их редактировали. Но если авторы так привержены штампам, как объяснить их «открытие», что Абдулла Баттал казнён 29 августа 1944 года? Это несмотря на то, что среди рецензентов книги есть и доктор исторических наук, профессор. Как бы ни расходились различные источники, но дату казни подпольщиков группы Курмаша - 25 августа – пока ещё никто не путал...

После этого странно читать в предисловии слова директора ГБУ: «Благодарю всех сотрудников ГБУ... за проявленную ответственность и аккуратность в сборе и подготовке персональных биографических данных...», а в аннотации - «Представляет интерес для преподавателей истории России и учащихся образовательных учреждений, организаторов героико-патриотического движения молодёжи, работающей в организациях Республики Татарстан, а также для энтузиастов-краеведов».

К сожалению, миф о «руководящей роли» Джалиля в подпольной группе будет воспроизводиться к различных книгах ещё не один год, и эту заметку - «Книжные «новинки» - можно было бы продолжать все эти годы. Поэтому закончу её ещё только одним примером - книгой Рената Бикбулатова 2015 года «Казань. Знаменитые люди. Книга вторая». В статье «М. М. Джалиль. Бессмертие поэта» читаем: «...В плену организовал широко разветвлённую подпольную организацию, которая вела активную антифашисткую деятелньность...» (стр. 202).

Повторяю: я согласен с М. Черепановым, что «Такие «приписки» только компрометируют Джалиля» (сборник статей «Зачем живым Долина смерти?»; статья «В чём заключался подвиг Джалиля?»). Выход из этого положения известен: во всеуслышание назвать настоящую роль каждого подпольщика, в которую входили и Джалиль с Батталом, начиная со школьных учебников и кончая выступлениями писателей.