В завершение 2019 года

Книга "Писатели-фронтовики Татарстана"

В марте напомнил о себе аспирант из Америки Джон Ромеро. Он извинился за долгое молчание, вызванное занятостью; на моё сомнение в его существовании (см. «В завершение 2018 года») Джон ответил, что он – настоящий, и ответил на мой вопрос о степени осведомлённости американцев о Джалиле. Привожу его ответ дословно:

«Если я правильно помню, Вы меня спросили про Мусы Джалиля, и как его знают здесь в Америке. К сожалению, он совсем неизвестен у нас. Но честно говоря, обычный американец даже не знает Пушкина, или Достоевского, или Гете, и мы только знаем Шейкспира потому, что мы его читаем в школе. В России литература и поэзия играют большую роль в культуре, но у нас просто совсем другая культура. Я думаю, что люди в восточной европы, в Германии, в Чехии, или в Польше, больше знают о Джалиле. Специалисты по Российской истории больше знают о Джалиле, но мне кажется что я первый американец, который пишет про Джалиля как историческим объектом. Так что, для меня Джалиль очень интересный человек, один из самых важных личностей в моей диссертации».

На это я ответил Джону: «Спасибо за справку о Джалиле. Я считаю, это нормально, что его не знают в Америке. Многие ли из жителей России – разумеется, за исключением специалистов в литературе – знают американских писателей? Я, например, сразу, без подготовки – пока пишу этот ответ – могу назвать только Джека Лондона и Эрнеста Хемингуэя. (Позже, конечно, начали вспоминаться и другие имена – ФБ). Даже Джалиля у нас в народе знают не потому, что хорошо представляют себе его жизнь и творчество, а скорее потому, что его имя повторяют на каждом шагу. Ваш ответ дал мне возможность проверить своё предположение, и он подтвердил его».

Ещё Джон сообщил, что этим летом собирается защитить диссертацию о татарской культуре в советский период, с 1930-x до 1960-х годов, и одна глава в ней будет «о Салихе Батталове и татарской литературе в Оттепели. Наверно в конце мая она будет готовлена». Я ответил, что, конечно же, такая глава будет для нас очень интересна и попросил прислать её, как только она будет готова. В ноябре я спросил у Ромеро, как идут дела с диссертацией, после чего он прислал нам её четвёртую главу. Я с интересом прочитал её, а 1 декабря послал ему свой отзыв с замечаниями и предложениями. У меня вызвало уважение то, что, проделав огромный труд, автор привёл ссылки на все источники, которыми он воспользовался.

Очередной книжный «шедевр»

В октябре мне попалась книга «Писатели-фронтовики Татарстана», изданная в 2016 году Татарским ПЕН-центром. (Татарское книжное издательство, 1100 экземпляров). Она представляет собой список писателей, участвовавших в Великой Отечественной войне, и в основном имевших отношение к Татарской республике; этот список продублирован на татарском, русском и английском языках. Почтить память ветеранов - конечно, похвальное желание, но эта книга вызвала у меня такие вопросы.

Начнём с предисловия, написанного президентом Татарского ПЕН-центра Разилем Валеевым. И здесь бросается в глаза давно знакомый перекос во славу только одного героя войны. По мнению Валеева, «Безусловно, примером самого яркого героизма является для нас всем известный подвиг поэта Мусы Джалиля, Героя Советского Союза, лауреата Ленинской премии, автора «Моабитских тетрадей». С чего бы такая уверенность? Даже «джалиловед» Рафаэль Мустафин - надо отдать ему должное - в 2002 году признал руководящую роль в подпольной борьбе Курмаша. Конечно, Р. Валеев имеет право на собственное мнение, но и я имею право попросить привести факты в пользу его утверждения. Несмотря на реверанс в сторону десяти товарищей Джалиля, писателя Туфана Миннулина и «ещё 123 писателей из Татарстана», целая страница предисловия из трёх (в русской и английской частях; в татарской - из четырёх) обязана своим содержанием Джалилю. Считая эпиграф, который, разумеется, тоже взят из его стихотворения.

Приходится повторять: подпольную группу в плену создал Гайнан Курмаш, который руководил ею и затем привлёк к участию в её работе Джалиля; так почему оказывается, что самый большой героизм проявил Джалиль? Если, как можно услышать, именно под влиянием стихов Джалиля три десятка тысяч (!) легионеров решились повернуть оружие против врага, то как группа Курмаша смогла успешно переагитировать три батальона легионеров – а это минимум три тысячи человек - до вовлечения в неё Джалиля? Очевидно, группа продолжила бы свою успешную деятельность, если бы он и не вошёл в неё. Поэтому повтор штампа, что подвиг Джалиля - это пример «самого яркого героизма», наводит на мысль, что автор предисловия, извините, осведомлён о деятельности группы Курмаша так же мало, как широкая общественность. (Особенно меня здесь позабавила попытка автора убедить читателей и себя в собственной правоте при помощи слова «безусловно»). Но и такой демонстрации любви к одному герою редколлегии показалось мало, раз статьёй о нём они начинают книгу, нарушая алфавитный порядок. Объясните, как могло бы задеть достоинство Джалиля расположение статьи о нём в середине списка погибших - между Ахметом Гимадовым и Исхаком Закировым?

Да, я тоже мало осведомлён о деятельности группы Курмаша, потому что практически единственный известный нам источник о ней – одна книга Рафаэля Мустафина, хоть и много раз переизданная с незначительно менявшимся названием. (Обращаю ваше внимание: я говорю именно о деятельности группы в плену, в период примерно с середины 1942-го по август 1943 года). Но я хотя бы услышал авторитетные мнения о роли Курмаша немецких историков, которые при этом никак не отмечали деятельность Джалиля по сравнению с другими подпольщиками. (Подчёркиваю: это ничуть не умаляет его личный вклад в подпольную борьбу – как любого другого подпольщика).

Спасибо редакции за признание, что подпольная группа была создана Курмашем (в статье о Джалиле), пусть даже только в русской и английской частях книги: «Находясь в немецком плену, он принимал активное участие в деятельности подпольной группы из татарских военнопленных, созданной Гайнаном Курмашем, был её идейным вдохновителем». Но в статье о Курмаше читаем: «В тайной антифашистской организации, возникшей в легионе «Идель-Урал», мужественный офицер и хороший организатор Гайнан Курмаш являлся одним из лидеров». Выходит, антифашистская организация возникла сама собой, но имела несколько лидеров, а главное – одного идейного «вдохновителя»?

Начав зачем-то называть в предисловии имена погибших писателей, а затем – тех, кто продолжил писательскую деятельность в мирное время, Р. Валеев прерывает первый список после четырёх имён, а второй – после шестнадцати. Конечно, авторы имеют право на свой стиль, индивидуальность изложения, но ведь эта книга и так представляет собой список писателей-фронтовиков, в том числе названных в этих двух списках. Какой был смысл начинать перечисление, которое не будет закончено? Валеев поясняет, что это - народные поэты и народные писатели Татарстана, лауреаты государственной премии им. Г. Тукая и бывшие руководители Союза писателей Татарстана. Значит, причина их двукратного упоминания – их титулы? По автору, именно они «Своими книгами, публикациями, выступлениями много сделали для того, чтобы память о жертвах, героях, победах и буднях Великой Отечественной войны сохранилась в будущих поколениях…». Выходит, другие писатели, не упомянутые в предисловии, мало что сделали для сохранения памяти о героях войны, раз не удостоились никаких званий и премий?

Теперь о содержании книги. Здесь странно выглядит разделение писателей, вернувшихся с войны, на две группы, названные «Наши писатели, вернувшиеся с Победой» и «Вернувшиеся с Победой и удостоенные государственных наград писатели-фронтовики Татарстана». Даже без пристального изучения их биографий нетрудно заметить, что просто «вернувшиеся» писатели тоже удостоены государственных наград.

Почему «вернувшиеся и удостоенные» даны «Кратким дополнительным списком» - без биографий, всего лишь с датами жизни и смерти и с указанием их мирной профессии? Они что, оказались какими-то второсортными, несмотря на награды? Что читатель сможет узнать о них из этого «дополнительного списка»?

Единственная «новизна» книги «Писатели-фронтовики Татарстана» – упоминание писателей, не имевших, судя по приведённым биографиям, непосредственного отношения к Татарстану (например, Аитзак Аитов, Гайнан Курмаш, Лутфи Вали и др.), что авторы признают в предисловии.

В выходных данных книги указано, что она является справочным изданием. Да, выпустить справочник (словарь, энциклопедию) очень трудно, потому что в нём нужно проверять каждое слово и цифру, и какой-либо «ляп» не объяснишь своим «видением мира». Но если уж взялись подготовить справочное пособие – сделайте максимально возможное, чтобы ваш труд оправдал, я бы сказал, почётное название справочника. В чём был смысл выпуска рассмотренной книги, если практически всё, что в ней изложено, можно узнать из давно существующего обновляемого справочника, последнее двухтомное издание которого под названием «Әдипләребез» вышло в 2010 году? Там и так перечислены все писатели Татарстана, известные на тот момент, и участвовавшие в войне в том числе. Поэтому я лично не вижу смысла пользоваться полуфабрикатом справочника «Писатели-фронтовики Татарстана». Видимо, его авторам очень не терпелось приложить где-то свои силы, раз они решились выпустить такую пародию на «Әдипләребез»...

Хождение по мукам. Творческим.

В марте я ещё раз встретился с журналистом, автором документальных фильмов Насуром Юрушбаевым. Он уточнял сценарий фильма о подпольной группе Курмаша, и заведующий музеем Великой Отечественной войны в Казани Михаил Черепанов предложил ему поговорить со мной. 12 марта мы встретились в библиотеке на улице Вишневского, но основной разговор у нас состоялся в кафе неподалёку, куда Насур предложил зайти перекусить. Мы «подытожили» известные сведения о группе Курмаша; я показал ему некоторые документы и фотографии. Насур поделился деталями сценария и спросил: если бы режиссёром был ты, как бы ты снял фильм? Я ответил, что давать советы со стороны легче, чем снимать самому, поэтому я считаю себя не вправе давать ему какие-то рекомендации. У меня вызывает уважение изучение Насуром архивов для написания сценария фильма на историческую тему, поэтому у меня к нему только одна, основанная на фактах просьба: не изображать Абдуллу Баттала недотёпой, провалившим свою организацию. Насур обещал так и сделать.

На следующий день мы встретились у нас дома. Я показал Насуру видеозапись рассказов родственников Гайнана Курмаша и т.п. и книги, которыми я пользовался при написании статей для нашего сайта. В мае он сообщил, что ждёт утверждения сметы фильма министерством финансов, и что ожидается строительство декораций концлагеря. Но в июле Насур в интервью электронной газете Intertat.ru поделился тревогой: оказывается, обещанную для съёмок сумму денег урезали наполовину, в связи с чем он был вынужден объявить сбор пожертвований. (Я тоже перечислил на указанный им счёт четыреста рублей). А в августе Насура известили, что в финансировании съёмок его фильма отказано, а проект фильма передаётся в Москву. Без объяснения причин, несмотря на одобрение кинопроекта президентом республики, министром культуры и похвальные отзывы научных консультантов.

Сразу вспоминается, что у нас в республике сравнительно недавно были сняты художественный фильм «Белые цветы» и целый сериал «Зулейха открывает глаза». (Не считая ещё нескольких фильмов, о которых сообщалось мимоходом, вскользь). Могу согласиться, что по сравнению с ними съёмки фильма о подпольщиках обошлись бы дороже, потому что они планировались ещё и в Польше, Франции и Германии. Но почему тогда нельзя было прямо сказать режиссёру, что пока средств на фильм о подпольщиках не хватает? Раз Насуру не объяснили причин отказа, напрашивается вывод, что дело здесь в содержании его фильма, а точнее – в личностях главных героев. (Если ещё точнее – одного, самого известного героя).

Ещё у меня возник такой вопрос. Насур называет имена своих восьми научных консультантов, правивших его сценарий: Искандер Гилязов, Галимьян (видимо, «Галимзян», «Галимҗан») Гильманов, Михаил Черепанов, Разиль Валеев, Рабит Батулла, Вахит Имамов, Рустем Гайнетдинов, Шагинур Мустафин. Из них только трое - историки, остальные – писатели, которые, как я могу судить по их статьям, не очень сильны в теме военнопленных в Великой Отечественной войне. При всём уважении к творчеству и общественной деятельности этих писателей, не могу отделаться от сомнений: какие ценные замечания по содержанию именно фильма Юрушбаева они могут дать? Очевидно, только такое: «Безусловно, примером самого яркого героизма является для нас всем известный подвиг поэта Мусы Джалиля»…

Поэтому я думаю, что эта задержка воплощения в жизнь творческих планов Насура немного поспособствует сохранению исторической правды в его будущем фильме, который, надеюсь, будет всё-таки обо всей подпольной группе Курмаша. В начале моего ответа на его вопрос, как бы фильм о подпольщиках снял я, я честно сказал, что не приступал бы сейчас к этому делу именно из-за наличия множества «знатоков» истории, которых не сильно интересуют факты. А пока, я думаю, отказ в поддержке съёмок «77 шагов», как его решил назвать Насур, избавил нас от ремейка «Моабитской тетради» или экранизации подобия романа «Ватан». Ну, или отложил его…

С новосельем!

Когда 20 октября я с сыном побывал на улице «Братьев Батталовых», мы застали там торжества по поводу заселения двух, вновь построенных на ней домов. Ведущий проигрывал отрывок из попсы и предлагал очередному заселяющемуся повторить услышанные звуки; люди поднимались и спускались на свои этажи... Эти две высотки (23 и 25 этажей) – первые дома, которые, как мы убедились, будут считаться расположенными на улице «Братьев Батталовых». Только пока на них не появились соответствующие таблички.

Такая история

В мае на девяносто третьем году жизни в деревне Большие Тиганы Алексеевского района Татарстана умерла Гаиша Каримовна Зарипова – одна из последних жителей деревни, заставшая наших погибших на войне дядей Галимзяна и Абдуллу, а также их родителей (моих дедушку и бабушку). По словам наших знакомых, в деревне осталось ещё двое таких ветеранов. (Не считая живущего в Казани сына Салиха Виктора). Когда мой отец окончательно уехал в Казань, Гаиша Каримовна с мужем купили у него их дом. В числе других ветеранов она тоже принимала участие в передачах телеканала ТНВ, посвящённых Салиху и Абдулле Батталам. Спасибо им всем.

Как возникают музеи?

14 ноября я получил из Больших Тиган копию письма из казанской школы № 186, в котором одна из учителей татарского языка этой школы обращалась в деревенский музей с просьбой предоставить сведения о Салихе Баттале, чтобы организовать у себя посвящённый ему музейный уголок. Сотрудники музея Больших Тиган рассудили, что я более подходящий адресат для таких просьб, и потому переслали письмо мне. Из интернета я узнал, что это новая, открытая в 2019 году школа, точнее - «многопрофильный лицей «Перспектива», расположенный на улице Рауиса Гареева. Я ответил по указанному в письме адресу, предложив задавать мне все их вопросы и поинтересовался, как они пришли к идее создания такого уголка. Как я и предположил после нахождения лицея на карте Казани, оказалось, что его учителя (руководство) решили посвятить музей Салиху Батталу потому, что он находится в микрорайоне, в котором есть улица «Братьев Батталовых», а поскольку под одним из этих братьев имеется в виду Абдулла, то музей будет посвящён и ему. В моём втором письме, отправленном 15 ноября, я, естественно, предложил учителям ознакомиться с нашим сайтом.

Через десять дней на сайте школы появилось объявление:

«МБОУ «Лицей № 186- «Перспектива» ведет работу по организации музейного комплекса, посвященного 100-летию ТАССР. Для пополнения фондов музея проводится акция «Подари музею экспонат».

Каждый желающий может принести в дар музею какой-либо предмет, связанный с историей республики: с развитием промышленности и сельского хозяйства, культуры и спорта, с действиями Спецназа, деятельностью руководителей республики, пионерской и комсомольской организации, как в мирное довоенное и послевоенное время, так и в годы Великой Отечественной войны. Если у вас дома есть фотографии, газеты, значки, предметы быта и одежда, книги татарских писателей и произведения деятелей искусства республики, продукция, выпускаемая на заводах республики и т.п., музей с радостью примет их в дар… Имя каждого участника акции будет занесено в Книгу Почетных Дарителей… Время и место приемки экспонатов…». (Правда, я не понял выражения «Предмет, связанный с действиями Спецназа». О каком спецназе (к тому же с большой буквы) идёт речь и в чём его связь со столетием ТАССР?).

Потом из Больших Тиган мне сообщили, что писавшая мне учительница в середине декабря связалась с заведующей деревенским музеем Лилией Зариповой, и Лилия послала ей книгу о Салихе Баттале «Очучы һәм язучы». А на моё последнее письмо ответа из школы № 186 нет уже два месяца. То ли руководство лицея «Перспектива» решило бросить силы на более выгодный, звучный проект, то ли у них и в самом деле будет «уголок» Батталовых в составе краеведческого музея, но это их дело. Главное, чтобы в нëм, если таковой появится, не повторяли слухи о них, вроде слуха о «доверчивости» Абдуллы Баттала.

Классика периодической печати

5 декабря я разговаривал с сыном подпольщика Фарита Султанбекова Фоатом, и он сообщил, что в сентябрьском номере журнала «Гаилә һәм мәктәп» появилась статья об его отце. На следующий день я взял этот журнал в бибилиотеке и прочитал статью под названием «Мусаларны йөрәгендә алып кайтты» («Вернулся с Мусой в сердце», стр. 29-31).

Автор Ирек Нигматзянов в предисловии говорит: «Я встретился с джалильцем Фаритом Султанбековым в дни, когда ему исполнялось восемьдесят лет (значит, в 1996 году – ФБ). И в пожилом возрасте он был внушительного роста, широкоплечим, величавого вида. Я подумал, что перед войной он, наверное, был парнем львиного телосложения, способным одним ударом свалить медведя, одним пинком разорвать железо. На этих страницах я последую завету, данному Фариту Султанбекову Курмашем: поделюсь своими воспоминаниями, оставшимися от этой встречи с джалильцем».

Верю, что Фарит абый поразил Нигматзянова своим телосложением – от одного и того же у каждого остаются свои впечатления. Мне, например, когда я впервые встретился с Фаритом Сахиулловичем в 1999-ом – всего через три года после Ирека, показалось, что Фарит абый был обычного, среднего роста, как мой отец и дядя Мубарак. (Надеюсь, понятно, что его физические данные не повлияли на моё уважение к нему). Однако я бы всё же воздержался от таких сильных выражений насчëт «медведя» и «порванного железа» (с этим согласился и Фоат), потому что фантастические сравнения вызывают недоверие. Вспоминается статья из февральского номера того же журнала «Мусаның кан кардәше», которую написала землячка Абдуллы Баттала, учительница из Больших Тиган Фания Гафиятуллина. Она даёт такое описание нашего дяди: «Очень рослый, широкоплечий, руки как лопаты...». Под такой портрет ещё как-то подходят старшие братья Абдуллы Галимзян и Салих. Но третий брат Мубарак и пятый, мой отец – никак. А Абдулла по возрасту был между ними, так что вряд ли он был с руками-«лопатами»; и от отца, и других дядей я не слышал о его богатырском теле. Думаю, одна из возможных причин такого внимания к телосложению подпольщиков вот в чём. Учитывая, что среди множества дифирамбов Джалилю есть и статьи о его «невероятной» мускулатуре, очередные авторы, пытаясь хоть как-то разнообразить свои рассказы на тему подполья, решили развить тему мускулов и у его товарищей. Даже дойдя до Зинната Хасанова, И. Нигматзянов говорит, что он, как и Султанбеков, был рослого телосложения...

По словам автора, «В Едлино Фарит официально принимается в подпольную организацию». («…Фәрит Едлинода рәсми төстә яшерен оешмага кабул ителә»). Это что, в подпольной организации был отдел кадров, заключавший с новичком трудовой договор и ставивший ему печать в трудовую книжку?

Автор вспоминает, как с искренним недоумением спросил у Султанбекова о предателе Махмуте Ямалутдинове: неужели, мол, никого не насторожило, что среди вас появился такой человек, о сомнительности которого предупреждал Курмаш? Почему вы не ликвидировали его? На это был приведён такой странный ответ, что я засомневался в его происхождении. Сначала Фарит абый подробно объясняет принципы организации музыкальной капеллы и подпольной группы, а заканчивает воспоминанием, как Джалиль провёл в группе совещание, закончив его пламенным призывом: всё, парни, пора поднимать восстание; или победа, или смерть; ведите легионы к партизанам, а затем – в Красную Армию! (Нет, кроме отдела кадров, у них определённо была ещё и парторганизация!). В середине длинного монолога вклинивается и ответ по существу: да, мол, Курмаш предупреждал нас о необходимости быть с Махмутом поосторожнее; пожалуй, и в самом деле надо было его серьёзно поспрашивать; но мы же были советские солдаты, нашей целью было спасти от смерти как можно больше товарищей; это может понять только тот, кто попал в плен...

Выходит, люди, воевавшие и видевшие смерть, зная о возможном предателе и осознающие исходящую от него смертельную опасность, берегут его психику?

Мои расспросы Фоата тоже не прояснили происхождение ответа его отца. В любом случае это место статьи вызывает неудобный вопрос: подпольщики что, выжидали, кто из них первый «проколется» с Махмутом, типа «чур не я»? А потом мы читаем у Рафаэля Мустафина, как некий засекреченный аноним поражается «беспечности» Баттала: надо же, ему присоединили попутчика Ямалутдинова, а он с ним разговаривал!

По длинному – чуть ли не с целый столбец – ответу Султанбекова можно предположить, что он был записан автором статьи на диктофон; с другой стороны, он мог быть и приукрашен. Иначе чем объяснить такое начало последней главы «Сүзсез дә аңлаша торган егетләр»: «Восстание назначается на 14 августа. В начале августа связной Абдулла Баттал едет за листовками в Берлин, к Алишу. К нему присоединяется и Махмут, следящий за каждым его шагом. Вечером 10 августа они возвращаются в Едлино. 11 августа в лагере начинаются аресты». Желая придать статье завершённость, автор заканчивает её разоблачением подпольщиков, но использует для этого, извините, выдумку из Р. Мустафина, в очередной раз невольно ставя на Баттале штамп дурачка.
Фоат говорил мне, что при подготовке своей статьи Нигматзянов обращался к нему, и он подарил ему книгу отца «Мужество останется в веках», но уже после того, как статья была опубликована. Остаётся гадать, воспользовался бы Нигматзянов ею или нет. Если бы воспользовался, то увидел бы такие слова Султанбекова-старшего о приписываемой Батталу вине в её провале: «Это – неправда!!!». («Бу – дөрес түгел!!!»; стр. 68. Как всегда, мною сохранена и пунктуация – здесь именно три восклицательных знака).

К сожалению, практически все статьи о группе Курмаша так и пишутся: как само собой разумеющееся утверждается решающая роль Джалиля и в тысячный раз повторяется слух о простачке Баттале – всё в духе единственного источника информации – книг Р. Мустафина. И со временем каждый автор вносит свой сумбур. Например, в февральском номере этого же журнала Фания Гафиятуллина пишет о Баттале: «С фотографии на стене, скромно улыбаясь, смотрит Габдулла в будёновке с красной звездой»; «Для него жизнь состоит или только из белого, или только из чёрного. Он или всей душой ненавидит окружающих, или всей душой верит всем» (узнаёте, чьи это, по сути, слова? – ФБ); «Создав подпольную организацию, Баттал становится одним из джалильцев-курмашевцев… Когда Джалиль оправился (от ранения – ФБ) и начал ходить, первым, кто ему встретился, был его знакомый Абдулла Баттал…». Интересно: как автор определила цвет звезды на будёновке по чёрно-белой фотографии? Если организацию создал Баттал, почему он стал джалильцем-курмашевцем? Откуда известно, что первым в лагере Джалилю встретился Баттал?

21 декабря я написал письмо со всеми перечисленными выше вопросами главному редактору «Гаилә һәм мәктәп» и Иреку Нигматзянову. 26 декабря я получил ответ главного редактора Ландыш Насиховой (моей знакомой со времени её учёбы в школе Больших Тиган), в котором она поблагодарила меня за замечания и за наш сайт. Спасибо ей за смелость и самокритику.

Эту песню не задушишь, не убьёшь

26 декабря Азат абый Сункишев сообщил мне, что 28 января в филармонии состоится презентация книги-романа «Ватан» Рафиса Курбана. Сказав, что на неё приглашены и другие родственники Абдуллы Алиша, он предложил придти на презентацию и мне. Я поблагодарил Азата Галеевича за приглашение, но отказался, напомнив, что я дал резко критический отзыв на этот роман. Раз я считаю, что в нём искажены практически все факты о подпольщиках группы Курмаша, то зачем мне слушать дружный хор прославляющих его голосов?

После публикации в периодической печати романа «Ватан», а затем и восторженного отзыва о нём я и не сомневался, что с его признанием у автора всё получится. Очень возможно, что следующим триумфом автора станет получение им за своë монументальное сочинение очередной литературной премии, каковой, по всей видимости, должна стать премия имени Джалиля. Как показывает отзыв на этот роман в «Казан утлары», главное – правильно выбрать героя книги, а не утруждать себя поиском и проверкой фактов о нём...