Размышления о Салихе Баттале. Часть 4

Предлагаем размышления о Салихе Баттале его племянника. Статья даётся с разделением на десять частей.

Раньше для нас с Фаридой ночёвка у дяди была как награда. Как-то родители опять согласились оставить нас на ночь на даче. Скоро хозяевам вконец надоели наши вопросы вроде: «Чем можно поиграть?», «Что есть почитать?», а тем более когда мы не смогли съесть подгоревшую манную кашу, которую сварила Мадина апа, они отчитали нас: «Что, не можете побыть одни, без папы и мамы?». (Мы могли бы съесть даже любимые у Мадины апы, но порядком надоевшие нам морковные котлеты, но эту кашу смог осилить только приехавший на следующий день отец, и то хорошо посолив). После этого случая у нас больше не возникало желания оставаться у дяди одним, и не было случаев такого сильного недовольства друг другом. В основном проблемы возникали с его женой.

Например, наблюдая, как я вскапываю указанный мне участок, Мадина апа комментировала: «Эх, неправильно держишь лопату!». «Как мне удобно, так и держу, работа ведь идёт» - отвечал я. – «Мне тебя жалко – быстро устанешь». – «Что с того? Отдохну и продолжу». – «Ничего-то ты не умеешь; дай покажу, как надо!» - с этими словами Мадина апа отнимала у меня лопату, несколько раз бодро втыкала её в землю и с гордым видом вручала обратно. Услышав её голос, Салих абый вступался за меня: «Зачем поучаешь работающего человека?». После этого Мадина апа возвращалась на место, а я продолжал копать как раньше.

У Салиха Вазыховича не было такой сильной привычки поучать – возможно потому, что часто встречал её у других. В своём стихотворении «Первый полёт», делясь переполнявшей его радостью от первого самостоятельного полёта, он упоминает обучавшего его инструктора. А с нами он поделился подробностью, не отражённой в стихах. Как-то этот самый инструктор, увидев, как Салих Вазыхович взялся за какой-то рычаг, со словами: «Так рычаг не держат!», так сердито сдёрнул его руку, что повредил ему средний палец. «Как вспомню этот случай, так будто опять чувствую боль, - сказал Салих абый, глядя на тот самый палец, подняв его перед собой. – А инструктор злился зря. Всё равно ведь я, оставшись один, держал рычаг как мне удобно, поэтому и полёт проходил спокойно».

Как-то, когда речь зашла о самолётах, отец к слову спросил брата: «Если бы тебе сейчас дали точно такой самолёт, на котором ты летал, ты смог бы полететь?». – «Запросто, хоть сейчас, у меня ведь всё в памяти…». Мы с отцом не поверили ему. Каминский писал, что вышедших после болезни на службу лётчиков не допускали к самостоятельным полётам несколько дней – пока не восстановят навыки. Если в одном стихотворении дядя не скрывает, что просьба послать его в космос – шутка, то сейчас, не летая двадцать лет, когда ему пошёл седьмой десяток, вдруг решил, что может полететь…

Салих абый не любил споров ни о чём и старался ни с кем не ссориться, даже если на то была причина. Он ничего не сказал и одному из соседей по даче, когда тот занял межу, разделявшую участки. На вопрос отца «Почему?» Салих абый ответил: «Это для меня выгоднее». – «В чём же здесь выгода?» – «Видно, что я честный…». По шутливому тону мы поняли, что Салих Вазыхович просто не захотел связываться с соседом.

Среди знаменитых людей, с которыми общался Салих Вазыхович, пожалуй, не было только космонавтов, но первые лётчики тех времён были сравнимы по славе с космонавтами шестидесятых годов. Он бывал на выступлениях первых наркомов просвещения – Луначарского и здравоохранения – Семашко; жены Ленина Крупской; испанской революционерки Долорес Ибаррури; руководителя болгарских коммунистов Георгия Димитрова; одного из исследователей Арктики Ивана Папанина; участниц беспосадочного перелёта на Дальний Восток Осипенко и Расковой, бывал с друзьями в гостях у знаменитого лётчика, перелетевшего в Америку через Северный полюс, «воздушного хулигана» Валерия Чкалова; учился с разницей в один курс с не менее прославленным лётчиком-испытателем Владимиром Коккинаки. Услышав однажды от дяди: «В Москве мы ходили слушать Горького…», я поначалу не понял: как он мог слушать Алексея Горького, ведь его давно нет, его «проходят» в школах, а дядя – вот, передо мной. Подумав, что я спрашиваю: «Почему он слушал Горького», он ответил так, будто речь шла о привычном: «А как же, он же был классик!».

Многие писатели-современники были знакомыми и Салиха, и Мобарака Вазыховича, а Муса Джалиль был их близким другом. Салих Вазыхович встречался с Хади Такташем; познакомился в Ялте с Галимзяном Ибрагимовым, о чём написал сам, а с его слов – мой отец в своём дневнике. Как талантливого и надёжного друга характеризует Салиха Вазыховича в своём стихотворении Хасан Туфан и в письме – Сибгат Хаким.

Как я удивился, услышав о Горьком, так же удивился, услышав от дяди ещё одну фамилию. Как-то, разговаривая с отцом, он сказал: «Заходил ко мне Девятаев…». Неужели на нашем месте стоял Герой Советского Союза Михаил Петрович Девятаев и разговаривал с Салихом Вазыховичем?! Получив утвердительный ответ, я более чем на тридцать лет забыл об этом разговоре, а вспомнив в 1998 году, задумался: как бы узнать обстоятельства встречи двух известных лётчиков? Дяди уже нет, остаётся спросить у Девятаева, да смелости не хватает… Благодаря редкости фамилии я нашёл номер его телефона по справочнику, собрался с духом и 3 мая 1998-го позвонил ему. Представился, поздравил с наступающим днём Победы и спросил, что он может рассказать о Салихе Вазыховиче. Михаил Петрович ответил: «Да, я был у него в гостях, но один раз… Пили чай, говорили о фронте. Поскольку мы до этого друг друга особенно не знали, больше ничего не могу сказать». В апреле следующего года я специально сходил на встречу Девятаева со школьниками в Национальном музее и ещё раз попытался узнать подробности его встречи с дядей. Его ответ не отличался от прошлогоднего: «Сейчас уже ничего не помню. Как-то встретились, и он пригласил меня к себе». С этими словами он первый подал руку и пожал мою. Увидев, как дети протягивали ему его книгу «Побег из ада» для автографа, я спохватился и тоже получил его подпись на листке, приготовленном для записи его ответа. Вот так, если вовремя не фиксировать историю, остаётся лишь вспоминать, как знаменитые люди пожали тебе руку и дали автограф…

Ранее я слышал от отца, что Салих абый и Мобарак абый были друзьями великого композитора Салиха Сайдашева. Отец подрабатывал статистом в спектаклях, где играл оркестр под управлением Сайдашева; Мобарак абый играл в его оркестре, когда у них не было исполнителя на духовом инструменте. Мобарак Вазыхович рассказывал, что он и два Салиха вместе заходили в дом Кекина и Ленинский садик выпить пива. Когда в передаче из серии «Аура любви» на нашем телевидении, посвящённой Салиху Сайдашеву, я увидел его сына Альфреда Салиховича с женой Верой Петровной, то с помощью редактора этой передачи связался с ними. Во время наших встреч Альфред Салихович сказал: «Салих Баттал был самым близким другом моего отца». Работавший на телестудии режиссёром музыкальной редакции сын композитора Александра Ключарёва Эмиль Александрович выразился точно так же: «А ты знаешь, Салих Баттал был близким другом моего отца!». Дочь композитора Сары Садыковой Альфия Газизовна Айдарская говорила, что в архиве её матери хранится письмо, написанное ей Салихом Вазыховичем, а её отец-режиссёр ставил спектакль по пьесе дяди «Организатор».

Салих абый сфотографировал много своих известных современников. Позже он подарил нам свой фотоаппарат «Зоркий», теперь этот аппарат в музее Больших Тиган.

Все части:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4