Размышления об Абдулле Баттале. Часть 4

Предлагаем воспоминания об Абдулле Баттале его племянника. Материал даётся с разделением на десять частей.

В 2006 году у Р. Мустафина вышла книга «Муса Җәлил турында истәлекләр» - «Воспоминания о Мусе Джалиле» (фактически та же книга Гази Кашшафа 1964 года «Муса турында истәлекләр» - «Воспоминания о Джалиле», только дополненная несколькими главами). В ней к рассказу подпольщика Михаила Иконникова добавлены два его письма автору книги с таким предисловием Мустафина (даю в переводе): «…Привожу отрывки из этих до сих пор не публиковавшихся писем (Выделено мною – Ф.Б.). В основном речь в них идёт об Ахмете Симаеве. Но эти письма помогают полнее представить, что пережили Джалиль и его товарищи». Вот красноречивый отрывок из одного из писем Иконникова (стр. 223). Он пишет, что в связи с доставкой двух беглецов в лагерь Рабендорф «…Симаеву добавилось волнений: перед самым восстанием члены подпольной организации, забыв об осторожности, начали обнаруживать себя, доверяя незнакомым людям… Много чего они начали понимать уже после суда. Они увидели ошибки друг друга, но обид не держали. …Муса был чрезмерно доверчив, хотя в группе не только он, но и другие страдали легковерием. Потому что никому из них и в голову не приходило, что среди советских людей могут быть предатели. Это – основная ошибка Джалиля, говорит Симаев. Из-за этой чрезмерной доверчивости все знали даже, где спрятаны листовки Джалиля…». Разумеется, я допускаю, что среди «других легковерных» мог быть и дядя Абдулла, но, если бы даже так и было, почему «другие» превратились в одного Баттала?

Наконец, Фарит Султанбеков пишет в своей книге (стр. 67-69, даю в переводе): «В середине пятидесятых годов кто-то из наших товарищей по лагерю в Едлино неосторожно высказался в таком духе, что Абдулла Баттал невольно помог предателю Ямалутдинову напасть на след подпольной организации. Потом этот слух вошёл в книги уважаемых писателей и историков. Я жалею, что в своё время не обратил на это внимания. Сейчас бессонными ночами я думаю, как опровергнуть несправедливые слова в адрес Абдуллы и восстановить его честное имя… Для наблюдения за каждым человеком из легиона I-C у гестапо были отдельные агенты… Даже в условиях ареста в гестапо Абдулла для фашистов был «крепким орешком».

Дошло до того, что в отсутствие других аргументов даже мы начали верить в слух о чрезмерной доверчивости Абдуллы. Я и сейчас не уверен, что наша с Султанбековым мечта сбудется в ближайшем будущем (он этого не дождался). Выходит, «в середине пятидесятых годов» с «джалильцев» сняли клеймо предателей, только Батталу его лишь заменили на клеймо болтуна…

Со слов Р. Мустафина в музее Джалиля 23 августа 2006 года (и по его книге), в легионе был некий художник Шамбазов, который заявил на допросах, что Джалиля немцы не казнили, а предоставили возможность бежать на запад. На вопрос, откуда он слышал это, тот лишь сослался на какие-то слухи: так, мол, говорили; и исходя из этих слухов, Джалиля с 1945-го по 1953 год считали предателем. Но почему этот слух о Джалиле опровергли, а о Баттале – что он проболтался провокатору – поддерживается? Судя по описанию истории востановления честного имени Джалиля - потому, что до нас дошли патриотические стихи Джалиля, а дядя, как и остальные, хоть и продолжал писать в плену стихи, но не в таком количестве и они не дошли до нас. Письма Иконникова датированы 1980-ым годом, а впервые опубликованы Мустафиным в 2006-ом; выходит, эти подробности были тайной для широкой общественности 26 лет! Фарит Султанбеков смог поделиться душевной болью за Баттала только в 2001-ом, издав собственную книгу, как обещал боевым товарищам, благодаря всесторонней поддержке своих детей, в том числе финансовой - зятя-предпринимателя. Как рассказывал Султанбеков, «Абдулла так поднимал настроение товарищам, что мы забывали, что находимся в плену», а по словам Мустафина, Абдуллу Баттала держали в отдельной от других камере, чтобы он своими шутками не поднимал боевой дух остальным. Вот я и думаю: может быть, Абдулла Баттал, как отличавшийся открытым характером, потому и был выбран «громоотводом» для остальных?

После этого не приходится удивляться, что «уважаемые писатели и историки» восприняли этот слух как истину. Не грешить же на «символ» татар и «организатора группы»… Доктор исторических наук, профессор МГИМО Абдулхан Ахтамзян пишет в своей книге «Муса Джалиль и его соратники в Сопротивлении фашизму» (Казань, 2006г.) про Абдуллу Баттала: «Именно к нему, человеку доверчивому, эсэсовцы подсадили провокатора, который и навёл на след подпольной группы» (стр. 94); персонаж Абдуллы в спектакле Туфана Миннуллина «У совести вариантов нет» кается перед товарищами: «Вы же знаете, я слишком доверчивый человек… Вот из-за этой доверчивости мы и попались! Для меня все хороши, я не могу отличить, кто настоящий человек, кто – предатель…»; Ренат Харис пытается выразить муки совести Баттала (перевод Р. Бухараева):

                  «Повесят, расстреляют пусть скорей!
                   Пусть на ремни язык мой пустят длинный!
                   Все пытки этих нелюдей-зверей
                   Не стоят пытки совестью бессильной!».

Это ещё написано с уважением и с упоминанием, что товарищи «прощают» Баттала за провал их организации. (Ну конечно, в современных сочинениях они «прощают» одного избранного, раз сами «много чего начали понимать уже после суда» и «увидели ошибки друг друга»…). Вот в пьесе Диаса Валеева «День «Икс», теперь, правда, практически забытой, один из товарищей Абдуллы несколько раз раздражённо повторяет: «Ну почему Баттал ляпнул, что восстание состоится четырнадцатого! Ну почему…». Думаю, было бы справедливо, если бы когда-нибудь появился третий вариант спектакля о членах группы Курмаша, в котором они были бы описаны с учётом «вновь» открывшихся, но, как выясняется, давно известных исторических фактов, без выпячивания одних и принижения других.

В юриспруденции есть правило: сомнительные, недоказанные версии истолковываются в пользу обвиняемых. Так почему это правило, применяемое к обвинённым в преступлениях, не применяется к людям, признанным патриотами? А пока Курмаш и Баттал остаются двумя «полюсами» в своей подпольной организации: если Курмаша теперь начинают признавать её руководителем, то Баттала в народе считают простаком, в одночасье провалившим всю подпольную сеть в Германии.

Об этих «грустных мыслях» я постарался сообщить, конечно же и тем, для кого «джалильцы» явились темой для статей и художественных произведений. Несмотря на напоминания, никто из них мне так и не ответил. Это и неудивительно, раз седьмой десяток лет после реабилитации Джалиля его товарищам отводится роль фона для подчёркивания его исключительности.

…Много позже я наткнулся на любопытное интервью М. Черепанова интернет-газете «Реальное время», датированное 25 августа 2017 года, под названием «Смерть за предательство интересов рейха: кто донёс на Джалиля и его соратников». В начале Михаил справедливо воздаёт должное титаническому труду Р. Мустафина по восстановлению истории борьбы подпольщиков: «Чем больше мы узнаем о значении подвига 11 казненных татар, тем ценнее новые детали их портрета, чудом сохранившиеся в архивах. В том числе в личном архиве Рафаэля Ахметовича Мустафина. Часть его документальных исследований осталась не опубликованной и передана в виде рукописей вдовой писателя Раузой-ханум мне как ученику и младшему соратнику известного джалилеведа. Уникальность этих записок не только в том, что сделаны они рукой самого Рафаэля Ахметовича, но и в том, что это крупицы фактов, найденных им в закрытых архивах, полученных в личных беседах или переписке с участниками тех событий…».

Затем, в главе «Показания смертника», даётся характеристика «бывшего легионера Ситдыйка Давлетбакиевича Исхакова, арестованного 26 сентября 1950 года и приговоренного 3 февраля 1951 года к расстрелу советским судом», и далее: «Один из активистов-подпольщиков Рушад Белялович Хисамутдинов, чудом оставшийся на свободе, пригласил новичка (Исхакова – ФБ) поработать «пропагандистом», то есть вести антифашистскую агитацию среди легионеров. …И неудивительно, что Исхакову уделено такое пристальное внимание некоторых исследователей: это именно он завербовал Махмуда Ямалутдинова (1921 года рождения, уроженца поселка Семиозерка Кустанайской области), который сыграл роковую роль в деятельности джалильцев».

Так кто, как не знаменитый Рафаэль Мустафин, имея такие «крупицы» фактов, должен был первым задуматься, кто проявил беспечность, привлекая в организацию нового члена, не распознав в нём провокатора, и не изображать простаком Абдуллу Баттала? Пусть даже Мустафин первое время слышал слухи о неосторожности одного Баттала, почему в дальнейшем он умолчал о не меньшей неосторожности Хисамутдинова? У меня даже закрадывается такая «крамольная» мысль: может быть, потому, что Баттал уже никак не мог реагировать на такой вывод джалилеведа?

25 августа 2008 года после выхода из музея Джалиля, где проходила встреча с его дочерью, меня попросили дать интервью для телеканала ТНВ, в котором я сказал, что нужно так же полно, на равных, рассказывать обо всех товарищах Джалиля, как о нём самом. На следующий день мне позвонили из этого музея и посоветовали думать, прежде чем давать интервью, особенно когда находишься в музее Джалиля; далее было сказано, что они на каждой экскурсии рассказывают о его товарищах, но поскольку это музей Джалиля, то и говорить они должны главным образом о нём; вот если бы они работали в музее Баттала, они и рассказывали бы в основном о Баттале, и это, конечно же, мне понравилось бы… Я ответил: нет, не понравилось бы, а Джалиля нужно хвалить за его личные заслуги, а не его товарищей; например, считается доказанным, что истинным руководителем их группы был Курмаш, тогда почему все упорно повторяют, что таковым был Джалиль? И если моего отца и его братьев в своё время никто не хотел слушать, так что, теперь я должен бояться говорить то, что думаю? Поскольку наш разговор на этом был закончен моей собеседницей и без ответа на моё возражение, мне остаётся завершить свой ответ работникам музея Джалиля заочно.

Жаль, что у нас возникло разногласие, но, если уж быть точными, я давал интервью не в музее, а на улице. Во-вторых, да, они дают экскурсантам и портреты соратников Джалиля, но сотрудница музея, которая делала мне «выговор», сама же и приглашала меня НЕ НА ЭКСКУРСИЮ, а НА ВСТРЕЧУ с дочерью Джалиля. А на этой встрече, как нетрудно догадаться, тоже слышались ставшие привычными за десятки лет панегирики в честь только одного героя - её отца, а ведь 25 августа – не день его рождения, а день памяти ВСЕХ членов их подпольной группы.

В третьих, сотрудники этого музея уже больше года знали, какого я мнения о дозированном освещении подвига «джалильцев». В прошлом году 30 июля я по просьбе М. Черепанова занёс им газету «Открытый урок» со своей статьёй, где высказался на эту тему, а позже получил от них достаточно прохладный отзыв о статье. Или я должен был изменить своё мнение перед камерой только потому, что во время интервью оказался на фоне одной из вывесок их музея? Мало того, я высказал не только своё мнение, но и мнение моего отца и его братьев. Как нетрудно догадаться, оно складывалось годами, поэтому я очень даже подумал, прежде чем сказать то, что сказал. Кстати, в тот же день после митинга точно так же, как и я, высказалась в интервью тому же телеканалу и родственница Абдуллы Алиша Гульшат Сункишева, а ведь мы до этого не были знакомы.

Далее: сотрудникам музея Джалиля десятки лет как должно было быть известно и мнение писателя, много сделавшего для восстановления доброго имени «джалильцев» и которого они с уважением встречали в своём музее. Кто, как не они, лучше других должны знать содержание его книг? Напомню им отрывок из его книги. Это Рафаэль Мустафин, который говорит («По следам поэта-героя»; Москва, 1971; стр. 190):
«Не раз мои рассказы о подвиге Мусы Джалиля перебивали вопросом:
- Почему всё время говорится об одном Джалиле и почти ничего о его товарищах? Ведь они вместе с ним встретили смерть – и ни один из них не дрогнул!

Замечание, конечно, справедливое. Но приходится помнить о том, что имена многих патриотов, казнённых вместе с поэтом, стали известны лишь много позднее, то есть почти четверть века спустя. Поиск материалов о них был связан с рядом трудностей и не закончен до сих пор. А ведь жизнь каждого из них достойна целой книги …».

Все сорок лет - после выхода этой «книги-поиска» и до своей кончины - её автор сетовал, что пора хотя бы начать присваивать улицам имена героев, а Ренат Харис вопрошает, почему о них нет даже заметок в Татарской энциклопедии.

Наконец, такого же мнения о соратниках Джалиля был и писатель, которого Джалиль называл своим лучшим другом (а И. Забиров - «главным джалиловедом») - Гази Кашшаф, написавший в 1964 году: «…а ведь каждый из них – бессмертный герой; их должна знать вся страна, весь советский народ!» («Муса турында истәлекләр», стр. 308). Но почему-то только я вызвал раздражение у хранителей музея Джалиля. А писатель Разиль Валеев, высказываясь 24 октября 2008 года в том же помещении музея-квартиры Джалиля по поводу исполнения сорока лет с момента учреждения премии имени М. Джалиля, поставил вопрос шире: «...В этом музее должен быть не один Джалиль, а и джалильцы, и лауреаты премии Джалиля». Его поддержал Ренат Харис: «А для этого и не надо никуда обращаться... Видимо, мы до этого ещё не созрели». Вы можете себе представить, как лауреатам Российской государственной премии, премий имени Тукая и Джалиля звонят домой для выражения неудовлетворения теми же словами, какие сказал и я? У меня что-то не получается...

Все части:
Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4